Венгерский политический детектив - [18]

— Вы можете оставаться в квартире, мы позаботимся о вашей безопасности.

— Разве со мной что-то может случиться?

— Не знаю, все может быть. Вы достаточно долго общались с Ковачем, и они могут предположить, что вы что-то знаете.

— Клянусь, он не говорил со мной ни о чем! И вообще, заметь я хоть что-нибудь подозрительное, я обязательно бы вмешалась и не позволила бы ему впутаться в эту историю!

— Каким образом? Обратились бы к нам?

— Как ни странно: да! Возможно, он порвал бы со мной, но был бы спасен.

— Вы поступили бы правильно, — согласился подполковник.

Руководитель группы экспертов подошел к Руже.

— Мы закончили!

— Благодарю вас! Пусть двое останутся здесь, наведут порядок. Не исключено, что они мне понадобятся. Остальные свободны.

Кути, едва начался обыск, пристроился к книжному шкафу, найдя себе занятие по душе и как следователь, и как литератор. Снимая книги, он прочитывал абзац-другой и только потом перелистывал страницы, проверяя, не спрятано ли что между ними.

— А что с этим делать? — спросил он, услышав приказ Ружи об окончании обыска, и протянул ему пачку фотоснимков.

— Мог бы и раньше мне показать, — с досадой сказал ему Ружа.

Кути подошел к столу и аккуратно, по восемь штук в ряд, разложил на нем фотографии.

— Вуаля́! — сказал он, театральным жестом приглашая шефа.

— Брось дурачиться, — укоризненно покачал головой тот и шепотом отдал распоряжение: — Позови привратниц!

Кути вышел в прихожую и послал стоявшего у дверей милиционера за старушками.

— Посмотрите, — сказал подполковник девушке, — быть может, кого-то узнаете.

Эва внимательно посмотрела на фотографии.

— Вот этого почтальона я знаю. Когда он застает меня дома, я угощаю его рюмкой ликера, и он в благодарность частенько приносит мне заказную или служебную почту сразу, как только она поступает. Случается, даже вечером.

— Больше никого не узнали?

— Нет, — отрицательно качнула головой Эва.

— А кто же этот? — показал Ружа на снимок, запечатлевший того почтальона, с которым он столкнулся в воротах.

— Привел привратниц! — доложил милиционер.

Сестры были убеждены, что наконец-то их ожидают заглавные роли, во всяком случае, они ожидали чего-то подобного и с волнением оглядывали комнату.

— Добрый день! — как старого знакомого, приветствовали они Кути. А на Эву бросили колючие взгляды. — Нас пригласили, — пояснили они хозяйке.

— Да-да, — сказал Ружа, с трудом сдерживая улыбку. — Нам нужна ваша помощь. Покажите, пожалуйста, кто из этих людей ваш постоянный почтальон?

Старушки сунули руки в карманы передников, достали очки и долго их протирали носовыми платочками, разглядывая на свет, достаточно ли чисты стекла. Потом склонились над фотографиями.

Каждый снимок они изучали, как ученый изучает под микроскопом какую-нибудь редкостную бактерию.

— Это госпожа Буяки из восемьдесят восьмого, — стала перечислять Катица, Оршика согласно при том кивала. — А вот Дежё Киш разговаривает с дядей Дани — разумеется, перед рюмочной... А Яника снова гоняет на велосипеде по тротуару...

— Почтальона, пожалуйста, — попросил Ружа.

Перебрав почти все фотоснимки, они одновременно схватились за фото с изображением старого почтальона.

— Вот он! Он самый и есть! — И, перебивая друг друга, заговорили: — Дядя Гергей его зовут. Через четыре месяца выходит на пенсию. У него есть участок в Эрдлигете, с фруктовым садом...

— Большой? — невольно поинтересовался Ружа, но тут же пожалел о своем вопросе.

— Двести пятьдесят элей. С однокомнатным кирпичным домиком и сарайчиком для инструментов. У бедняги недавно скончалась жена. Он остался с дочкой и зятем. А на чай дядя Гергей берет только натурой: вином, палинкой или ромом. К обеду он обычно уже навеселе. За исключением дней, когда разносит пенсии. Тут он себя соблюдает. И чаевые берет деньгами... — тараторила Оршика.

— Но на следующий день все равно пропивает их, — дополнила ее рассказ сестра.

Ружа взял фотографию второго почтальона.

— А это кто? Может, разносчик телеграмм?

— Мы его никогда не видали, — покачала головой Оршика.

— Разносчики телеграмм обычно мальчишки. На велосипедах или мопедах, — добавила Катица. — А этот — взрослый совсем. И потом, кто же разносит телеграммы с такой огромной сумкой!

— Стало быть, вы его никогда не видели?

— Никогда!

— Спасибо за помощь, — улыбнулся им Ружа, — можете быть свободны.

— Мы с удовольствием вам и в другом поможем! Стоит нас только спросить! Мы не спешим, верно, Оршика?

Но Ружа был неумолим.

— Спасибо, мы уже все выяснили, — сказал он.

— Все? — разочарованно спросила Катица.

— Все, все, — подтвердил подполковник и, не обращая больше внимания на старушек, углубился в изучение фотографии молодого почтальона.

Потоптавшись на месте, они ушли с обиженным видом.

— Салаи, — отозвал Ружа помощника в спальню, — вот этот снимок нужно срочно размножить и объявить розыск! Всю милицию нужно снабдить, а главное, пограничников.

— Так точно! — Салаи убрал снимок в карман. — Но сначала я проверю в министерстве связи, может, там его знают.

— Да, проверь, хотя, как мне кажется, этого человека не знает никто.

Салаи поспешил выполнять задание.

— Теперь-то вы понимаете, что за игра здесь идет? — вернувшись в гостиную, сказал подполковник Эве.