Венгерский политический детектив - [146]

— Звоните им, — делает знак лейтенант Хорн.

Плюме крутит диск кремового аппарата, затем передает трубку капитану. Хорн тем временем увлекает Манакора в сторонку и шепотом посвящает его в свой план. Инженер как завороженный во все глаза смотрит на лейтенанта. Отправиться в тоннель? Одному против своры бандитов?!

— Опять фараон на проводе? — раздается из динамиков уже знакомый голос главаря террористов.

— Да, это я. Журналисты и телевизионщики прибыли. Оборудование, как и было условлено, мы сейчас высылаем вам со стороны Штайга. А как там ребенок?

— Готов отправиться в путь.

— Хорошо. Но вот с деньгами получилась заминка... Видите ли, эти типы в министерстве финансов...

— Жмутся за каждый грош? Сквалыги проклятущие, другого от них и ждать не приходится!.. — В голосе террориста появляются угрожающие нотки, однако капитан готов к такой реакции. Он решительным тоном перебивает бандитского главаря:

— Нас самих поставили перед свершившимся фактом. Велено передать: или вам выдадут сполна тридцать миллионов, но тогда вы не получите гидроплан, или же вы удовольствуетесь меньшей суммой и самолетом в придачу.

— И на какую сумму они намерены раскошелиться, ваши скупердяи?

— Они исходят из соображения, что вам нужны не столько деньги, сколько выступление по телевидению...

— Какие умники, лучше нас самих знают, что нам нужно! Хватит тянуть резину, говорите, сколько у вас денег?

— Десять миллионов.

— Неслыханная наглость! — захлебывается от возмущения террорист. — В наших руках радиоактивное вещество, четырнадцать заложников и тоннель, а они, видите ли, вздумали торговаться! Двадцать миллионов — и разговор короток!

— Я, конечно, попытаюсь настоять на том, чтобы сумму увеличили. Но вряд ли мне удастся отвоевать больше пяти миллионов... Пятнадцать — хорошее число. Что вы на это скажете?

— Двадцать миллионов, и ни франком меньше!

— Зато, если вы согласитесь на пятнадцать миллионов, мы не потребуем ни единого заложника в обмен на телетрансляцию.

Наступает напряженная тишина, затем раздается ответ:

— Торгашеские душонки, знай норовят обхитрить другого да урвать себе побольше! Ладно, черт с вами, пусть будет пятнадцать миллионов!

Капитан Вольф облегченно вздыхает, затем быстро произносит:

— Электрокар выезжает к вам, — и кладет трубку.

Плюме тотчас говорит в микрофон другого аппарата:

— Передайте ему, чтобы выезжал.

Присутствующие в зале и Петра подходят к экранам, занимающим почти всю стену. Техники вновь включают освещение на полную мощность. На одном из экранов появляется низкая зеленая тележка. Она быстро пересекает квадратик экрана, удаляясь от вмонтированной в потолок тоннеля камеры.

— Электрокар скоро войдет в поле зрения следующей камеры, — поясняет Плюме. — Но до тех пор ему надо проехать девять километров.

Так проходит минут двадцать. Тоннель на всем своем протяжении выглядит совершенно одинаково, и Петра не в силах избавиться от навязчивой мысли, будто перед ней без конца мелькает одно и то же изображение. Маленькая тележка едет и едет по безлюдному, вымершему тоннелю среди равнодушно-холодных голубовато-зеленых стен, и при этом у зрителя нет ощущения, будто она действительно передвигается в пространстве.

— Где сержант Клод? — спрашивает Хорн.

— Он в машине, у выхода со стороны Вигау, — докладывает Плюме.

Господин Тисс по-прежнему барабанит пальцами по столу. Жак Брокка нервно кусает губы. Инженер Манакор судорожно ухватился руками за спинку стула.

Неподалеку от убежища террористов электрокар останавливается. Водитель спрыгивает на землю и быстрыми шагами направляется обратно. Если бы камеры передавали не только изображение, но и звук, то сейчас в диспетчерской наверняка было бы слышно, как гулко отдаются его шаги в опустелой бетонной трубе тоннеля.

Тележка стоит на асфальте. Томительно тянутся минуты. В диспетчерской гробовая тишина. Рука Плюме замерла над кнопками камер.

Затем на экране появляется фигура, появляется так внезапно, что Петра вскрикивает и в растерянности зажимает рот рукой. Неизвестный и в самом деле выглядит страшно: черная одежда плотно облегает тело, лицо закрыто черной маской, лишь для глаз и рта оставлены узкие прорези. Бандит приближается настороженно, словно ожидая подвоха, обходит тележку со всех сторон. Но, видимо не обнаружив ничего подозрительного, перебрасывает через плечо ремень автомата и вспрыгивает на сиденье кара. Тележка трогается и, доехав до участка, захваченного террористами, исчезает из кадра.

— Мужчина, рост примерно сто восемьдесят, щуплый, лет тридцати, — перечисляет приметы неизвестного капитан Вольф. — Вооружен автоматом СТ-32 бельгийского производства.

Остальные присутствующие застыли, боясь пошевелиться. Лейтенант Хорн освежает в памяти курс психологической подготовки. Последующие минуты во многих отношениях окажутся решающими. Если террористы отпустят ребенка, то есть первого заложника, — это явный признак, что они склонны на уступки, а точнее говоря, на обменные сделки.

— Что, если они все же взорвут камион? — шепотом спрашивает Петра.

Девушка стоит рядом с Хорном, но не смотрит на лейтенанта. Как и все присутствующие, она не отрывает взгляда от экрана, на котором еще несколько минут назад стояла тележка с телевизионным оборудованием.