Венеты. Наши давние предки - [9]
Так называемая культура Марино(800–500 гг. до н. э.) охватывала территорию от Албанских гор до местностей к северу от старинного города Таркини. Эта культура отражает прогрессирующее взаимодействие и слияние двух племен, местного и венетского. В 7 в. до н. э. эта унификация закончена, и фактически культура этрусков в этот период достигает своего расцвета, о чем мы можем судить по изобилию предметов в захоронениях. В могиле воина (tomba del guerriero) из Корнето-Таркини, датируемой 720 г. до н. э., была найдена и греческая позднегеометрическая керамика, что свидетельствует о контактах с греками. Характерная фаянсовая ваза из этого же захоронения говорит и о том, что этруски торговали с финикийцами.
Культура этрусков, или культура Марино, в которой проявляется как средиземноморское, так и центрально-европейское влияние, является самобытной. Раскопки дают представление о сохранении первичного, ориентированного на Средиземноморье населения, от них наследуется умение обрабатывать камень, возводить сложные с точки зрения техники и искусства постройки. Верхний слой же центрально-европейских венетов сообщает общественную и военную организацию, основанную на новых верованиях, а также вносит духовную мощь. Подобные элементы демонстрируют, например, находки в Кастельфранко-Ламончелло, Аллюмьере-Пианелло, Таркинии.>15
Эти два мощных вектора, приведшие к подъему культуры этрусков, были унаследованы позднее римлянами.
В связи с изложенным встает вопрос о языке этрусков, который дошел до нас в виде многочисленных надписей, высеченных на их надгробиях. Ученым не удавалось их расшифровать, с точки зрения средиземноморских языков. Учитывая же вторжение венетов на Апеннины и их праславянское происхождение, следовало бы к решению этого вопроса привлечь славянские языки. И действительно, А. Берлот>16 несколько лет назад смог расшифровать немало этрусских и ретийских надписей, пользуясь материалом словенского языка, который сохранил праславянские корни лучше, чем какой-либо другой из славянских языков. В текстах, кроме всего прочего, было обнаружено двойственное число. При расшифровке этрусской надписи из местечка Пирги (относимой к 500 г. до н. э.) появляется, возможно, впервые славянское наименование в форме Cluveni, которое может указывать на то, что сами венеты называли себя именем словены.
С другой стороны, в Центральной Европе продолжает существовать и поступательно развиваться Лужицкая культура. Она порождает новые культурные группы, которые после вторжений кельтов в 5 в. до н. э. и позднее подпадают под влияние кельтской культуры Латен (Latene). Во 2 в. до н. э. на территории нынешней Польши в результате сложения всех этих векторов образуется Венедская культура (с позиции польской археологии), которая сохраняется до 6 в н. э.>17 Несмотря на различные сторонние влияния и вторжения, в пределах данной культуры сохраняется первичное племя праславянских венетов, или вендов, прямых родственников словенцев.
Характерно, что принадлежность носителей венедской культуры к той или иной народности и по сей день является предметом споров между польской и немецкой исторической наукой. Германские специалисты приписывают ее преимущественно группам германцев, особенно вандалам, которые, по их мнению, в это время расширили свой ареал обитания из области Вендзюссел в Ютландии на территорию современной Польши. Польские ученые же считают Венедскую культуру наследницей Лужицкой культуры (Й. Костжевский), и считают ее носителей праславянами. Находки, говорящие о пребывании вандалов в Ютландии, действительно весьма родственны тем, что относятся к Венедской культуре (Й. Вернер).>18 Если при этом учитывать, что скандинавские вандалы происходят из Культуры полей погребальных урн и что они носят венетское наименование, и что потом они подверглись германизации, — то можно считать, что данный вопрос приближается к своему решению.
В венедской культуре выделяются, по мнению польской науки, две основные группы: на севере, где Лужицкую культуру сменила Восточно-поморская, в приморье между дельтами Одера и Вислы распространилась группа Оксиве (Oksywie). Если названные культуры-предшественницы были праславянскими, и данная группа также, то ее носителей должно считать предками нынешних славянских поморян и кашубов. И действительно, у этого народа по сегодняшний день сохранилось название словинцы.
Территорию же современной Южной Польши в то время занимала группа Пшеворск (Przeworsk). В ней, на основании имеющихся находок, можно распознать ощутимое влияние кельтов. Они во 2 в. до н. э. действительно вторглись на эту территорию через Моравские ворота и длительное время здесь сохранялись в виде небольшой, но влиятельной прослойки. Кельты компактно селились лишь в Силезии, однако уже в 1 в. до н. э. растворились среди местного населения. Из этой культурной общности формировались предки поляков, которых немецкие соседи до сих пор называют «лехи» («Lechen»), т. е. «влахи», что являлось обобщающим названием кельтов. Так кельтский элемент оставил след в названии современного польского народа.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.