Венера - [57]

Странно: выражение лица Дюшамп тут же смягчилось.

- Ларе, не стоит этого делать. Раздражение не покинуло его:

- Я сделаю это, черт меня раздери. Правила МКА предписывают: всякое судно в месте аварии должно оказать посильную помощь, помните?

- Но ты же не можешь…

- Если я не приду вам на помощь,- оборвал он ее,- МКА устроит мне все, о чем только можно мечтать. Меня вывесят и высушат. Они любят на мне отрываться. Я у них и так любимый мальчик для битья. Все, хватит с меня.

Я изучал его лицо на главном экране мостика, по крайней мере, в два раза больше натуральной величины. Злобы там хватало, это уж как пить дать. И горечь, и обида такая, какой мне видеть еще не приходилось. Ларе Фукс выглядел, как мужчина, которому приходилось принимать суровые решения в течение всей своей жизни, решения железные, решения, которые стоили ему дорого. Он заплатил за них покоем и всеми радостями бытия. Безрадостным - вот каким было его лицо, поэтому оно не походило ни на одно из человеческих лиц, встречавшихся мне в жизни. Даже проблеска единственного мгновения простого человеческого счастья не было в нем. Он оставил надежду на эту радость долгие годы назад.

Две-три секунды заняло у меня принятие решения. За это время приняла решение и Дюшамп.

- У нас остались минуты, Ларс. Потом гондола разобьется.

- Наденьте скафандры. «Люцифер» подойдет в зону под вами через…- глаза его метнулись к экрану с данными, который располагался вне досягаемости камеры,- …двенадцать минут.

Дюшамп испустила глубокий вздох, затем отрывисто кивнула.

- Хорошо. Мы будем готовы.

- До встречи,- хмуро сказал Фукс. Странно, голос его не похоже что подобрел, но стал чуть мягче.

КАТАСТРОФА

Родригес вернулся на мостик и перенял управление, пока Дюшамп надевала скафандр. Ей пришлось выйти в коридор, потому что места для этого на мостике не оказалось. Мы с Маргаритой проверили, все ли у нее в порядке. Несколько мелких трещин делали скафандр пригодным, по крайней мере, на час.

- Отправляемся на «Люцифер»,- раздался ее приглушенный голос из-под шлема. Мы были так близко, что я мог видеть ее лицо сквозь два затемненных стекла. То же самое решительное волевое выражение на лице. Ни следа страха или неуверенности. Если ее что-то и беспокоило или пугало, то это невозможно было прочитать на ее лице.

Маргарита сказала мне что-то, но я не расслышал: «Нам там будет лучше» или что-то в этом роде. Да и какая разница, что она там сказала. Я был рад слышать ее голос. Тем более, голоса друг друга мы могли слышать уже и не только через стекла шлема - благодаря стараниям жуков. Впрочем, особого давления выдерживать бы не пришлось - атмосфера на Венере на этой высоте чуть плотнее земной.

Казалось, в руках Родригеса корабль успокоился, как прирученный зверь, узнав своего истинного капитана. Впрочем, это могло оказаться всего лишь моим предубежденным отношением к нашему железному капитану. Но, несмотря на то что качка угасла, гондола продолжала скрипеть и стонать, словно раненый зверь. Я стоял в коридоре и боролся с собой, чтобы криком не выдать собственный страх.

Маргариту, казалось, происходящее ничуть не пугало. Ни тени страха на прекрасном лице. Ну разве что чуть приподняла брови в удивлении.

- Почему эти жуки напали только на гондолу, а как же остальной корабль?

- А почему ты думаешь, что они его пожалели? - ответил я вопросом на вопрос, жадно глотая воздух, чтобы подавить тошноту.

- Единственное поврежденное место - секция между воздушным шлюзом и носовой частью,- объяснила она.

- Отчего ты так уверена?

Она ткнула пальцем в перчатке в сторону мостика.

- Посмотри на дисплей систем жизнеобеспечения. Только в той секции упало давление.

Мне достаточно было одного беглого взгляда на экран, чтобы убедиться в ее правоте. Теперь я сдвинул брови. Какая может быть разница между этой секцией и остальной частью гондолы? Я попытался вспомнить чертежи и спецификации, которые внимательно изучал долгие месяцы во время строительства корабля, моего «Геспероса».

Вся секция была выстроена вокруг воздушного шлюза. Может быть, жуки облюбовали пластик, который использовался в качестве герметика люка внешнего воздушного шлюза?

- Внутренний люк закрыт? - спросил я Родригеса, который все еще сидел в кресле капитана, видимо, наверстывая упущенное время. Пользоваться этим прибором ему оставалось недолго, считанные минуты, так что оставалось брать от жизни все, что она дает. А давала она несколько минут. Дальше - неизвестность.

Даже не остановившись, чтобы обдумать мои слова, он метнул взгляд на «елочку» дисплея, где было показано состояние различных систем корабля. Большинство лампочек на этой елочной гирлянде были, увы, тревожно красного цвета.

- Нет,- сказал он, покачав головой в шлеме.

- Закройте его,- приказал я.

- Ничего из этого не выйдет,- сказала Маргарита.- Если жуки прогрызли герметик внешнего люка, они могли сделать то же и с внутренним.

- Это помогло бы нам выиграть несколько минут времени,- возразил я.

Дюшамп, полностью облаченная в скафандр, согласилась со мной.

- Сейчас дорога каждая секунда.

Она вернулась на мостик и заняла командирское кресло. Родригес вышел к нам в коридор. Ему пришлось попыхтеть, чтобы протиснуться сквозь люк.