Венеция.net - [2]
Теряясь в догадках, Якопо вернулся домой. Он решил завтра непременно отправиться на площадь Сан-Кассиано.
От кого: Alessandro Baldi
Кому: [email protected]
Тема: Просьба о содействии
Профессор Джефферс,
Мое имя Алессандро Бальди, я инспектор уголовного розыска Венеции. Расследование, которое я в настоящее время веду, побудило меня вплотную заняться искусством венецианского Возрождения — по причинам, о которых я непременно скажу позднее. Мне известно, что ваши работы, опубликованные за более чем шестьдесят лет, снискали вам репутацию одного из самых крупных специалистов по итальянской живописи XVI века.
Именно это и заставило меня обратиться к вам. Несомненно, ваше содействие очень помогло бы мне в расследовании.
Если вы согласитесь отвечать на мои вопросы, вам придется позаботиться о том, чтобы наша переписка содержалась в секрете. Не стану скрывать: дело весьма непростое и требует изрядных предосторожностей. В этой связи я с пониманием отнесусь к вашему отказу работать со мной. Я уважаю ваше решение, каким бы оно ни было. Буду признателен, если вы ответите мне по этому вполне надежному с точки зрения конфиденциальности адресу:
Инспектор Алессандро Бальди
От кого: William Jeffers
Кому: [email protected]
Тема: Ваше расследование
Инспектор,
В вашем письме много загадок. Однако я не без удовольствия узнал, что венецианская полиция интересуется живописью, хотя и не понимаю, каким образом это может помочь вам вести расследование. Как бы то ни было, вы возбудили во мне любопытство, и я буду рад поделиться с вами моими скромными познаниями, не покидая моей нью-йоркской квартиры. В то же время вы пишете, что дело это непростое. Благодарю вас за предупреждение, но вы наверняка знаете, что с некоторых пор тело мое неотделимо от инвалидной коляски, что я бездетный вдовец, мучительно приближающийся к своему девяностошестилетию, и я мало чем рискую в этой жизни, если стану вникать в подробности какой-нибудь истории с убийством, пусть даже весьма непростой.
Знайте также, что я не преподаю историю искусства вот уже двадцать лет, не занимаюсь исследованиями и не участвую в конференциях и уже очень давно никто не просил меня о помощи. Ваше письмо — это все, чего мне недоставало, чтобы сделать мою жизнь чуть более интересной. А посему с нетерпением буду ждать от вас известий.
До следующего письма,
Профессор Уильям Джефферс
2
В этот поздний час площадь Сан-Кассиано напоминала угрюмый каменный остров, окруженный каналами. Придя в назначенное место, Якопо Робусти посмотрел на часы церкви Сан-Джакомо-ди-Риальто со слегка подсвеченным циферблатом: они показывали около одиннадцати. Взгляд Якопо скользнул по городским крышам, темневшим на фоне неба, которое слабо освещал молодой месяц. Острые гребни высоких колоколен соперничали с изящной округлостью куполов. Прямые линии — кривые, потом опять прямые — кривые; рука художника принялась рисовать эти линии в свежем вечернем воздухе, превратившемся для него в гигантское полотно. В эту минуту он походил на дирижера, управляющего невидимым оркестром. Внезапные удары колокола вынудили его остановиться.
Одиннадцать часов. Теперь Якопо смотрел на тени, пересекавшие темную площадь. С последним ударом колокола вновь воцарилась тишина, едва нарушаемая шорохом плащей и еле слышными разговорами проходивших мимо людей.
— Синьор Робусти?
Якопо почудилось, что заговорила тень. Он резко повернулся и увидел высокого мужчину, который, едва поприветствовав его, взял за руку и повлек за собой. Мгновение спустя они уже были на улице Кампанилы.
— Кто вы? — спросил Якопо.
— Синьор Робусти, — тихо проговорил его спутник, — вам ни к чему мое имя, знайте только, что я принадлежу к братству святого Роха.
Незнакомец шел быстрым шагом. Низкий строгий голос выдавал в нем человека, привыкшего, чтобы ему подчинялись. Широкополая шляпа и плащ скрывали почти все его лицо, видны были только черные пронзительные глаза. Немного помолчав, он продолжил:
— Мы пожелали встретиться с вами, синьор Робусти, прежде всего потому, что вы художник, но еще и потому, что вы венецианец. Завтра утром наша Скуола[1] объявит о своем решении устроить большой конкурс, в котором будут участвовать крупнейшие художники Венеции. Им будет заказано пятьдесят полотен, которые украсят наш дворец. Вы понимаете, что это грандиозная работа, на которую уйдет больше десяти лет. Поэтому братство намерено выплачивать двести золотых дукатов в год тому художнику, на ком мы остановим свой выбор.
Незнакомец надолго замолчал. Якопо задумался: это как раз то, чего он всегда хотел. Сын простого красильщика, он стал художником благодаря своему трудолюбию и аскетизму, его мечта — выйти из тени всяких там Тицианов и Микеланджело. Этот человек, что идет рядом с ним, — посланный ему ангел или демон, какая разница, в любом случае он волен определить его судьбу.
Возле Большого канала незнакомец вдруг остановился. Он убедился, что за ними нет слежки, проводил взглядом двух молодых ремесленников, свернувших на улицу Боттери, и, только когда они были уже достаточно далеко, вновь крепко взял Якопо за руку и тихим голосом заговорил: — Вы ведь венецианец, синьор Робусти, как и мы, как ваш отец и дед. В ваших венах течет кровь тех, кто сумел на воде выстроить город и кто еще совсем недавно господствовал на Востоке и на Западе. Мастер Тинторетто, во младенчестве вас крестили водой лагуны, поэтому мы считаем вас своим. Великая Венецианская республика должна, как и прежде, принадлежать венецианцам. Патриции, заседающие во Дворце дожей, открывая двери всему миру, толкают наш город к гибели. Взгляните вокруг, кто украшал наши лучшие дворцы? Этот мужлан Джорджоне из Кастельфранко, этот Паоло Кальяри из Вероны или же проклятый Тициан из Пьеве — у него нет ни капли венецианской крови, и тем не менее он чувствует себя здесь властителем искусств. Однако будьте уверены, синьор Робусти, всему этому скоро придет конец, мы сделаем так, что конкурс в Скуоле Сан-Рокко выиграете вы. А чтобы наши планы осуществились, завтра в полночь постучите в дверь этого дворца и строго следуйте всем указаниям, которые вам будут даны.
Мировое сообщество ученых два века безуспешно бьется над расшифровкой загадочного манускрипта ms 408. По преданию, Роджеру Бэкону, францисканскому монаху XIII века, на пятнадцать лет заточенному в тюрьму за опасные идеи, удалось найти ответ на главный вопрос бытия. И именно его он зашифровал в своем манускрипте.Маркус Коллерон — спецагент ФБР — сталкивается в своей работе со странным явлением: без всяких причин совершенно здоровые и крепкие мужчины впадают в странное оцепенение, близкое к коме, и вскоре умирают.
Замечательное наследство оставляет Маше Рокотовой давняя подруга Анна Григорьева: квартиру в Москве, своих врагов и кучу неприятностей. Как теперь доказать, что среди всего этого не было архива академика Цацаниди, и спасти свою жизнь? Ведь совершенно ясно: Аня стала одной из жертв гениального ученого. Неужели с того света убивает он своих пациентов, как уничтожил созданный им прибор связи с потусторонним миром? Поневоле Маше шаг за шагом приходится расследовать череду трагических событий. Ее гонит страх за судьбу близких, ведь последователи академика и им грозят расправой.
Когда Манфред Лундберг вошел в аудиторию, ему оставалось жить не более двадцати минут. А много ли успеешь сделать, если всего двадцать минут отделяют тебя от вечности? Впрочем, это зависит от целого ряда обстоятельств. Немалую роль здесь могут сыграть темперамент и целеустремленность. Но самое главное — это знать, что тебя ожидает. Манфред Лундберг ничего не знал о том, что его ожидает. Мы тоже не знали. Поэтому эти последние двадцать минут жизни Манфреда Лундберга оказались весьма обычными и, я бы даже сказал, заурядными.
Имя Эдгара Уоллеса пронизывает криминальную литературу начала двадцатого века как поток, который оказывается намного глубже и шире, чем, на первый взгляд, мы могли бы представить. Для многих Хэйнс, известный как Ганнер (Стрелок), не преступник, а джентльмен неортодоксальных методов. Для Скотланд-Ярда он один из самых опытных воров в мире. Ганнер и Люк Мэддисон принадлежат совершенно разным мирам, ведь Люк — респектабельный банкир имеющий очаровательную невесту… Но Люк сделал одолжение Ганнеру, которого тот никогда не забудет, поэтому, когда у банкира возникают проблемы, Ганнер решает вмешаться, чтобы вытащить своего знакомого из его кошмара…
«Грейс, — сказал он, — Я применю против этого мерзавца Стедленда метод Четырех!». Но судья признает виновным самого Джеффри Сторра, а не Стедленда... Когда жена Сторра Грейс покидает суд, два иностранных джентльмена представились ей. Он и его компаньон — даже не друзья ее мужа, но… Правосудие потерпело неудачу, но вмешались Четверо Справедливых. Они будут использовать свои собственные законы для защиты невинных и будут выносить свои собственные приговоры. Злу не может быть никакого оправдания.
«Пернатая змея» — роман выдающегося британского писателя и драматурга Эдгара Уоллеса (1875–1932). Молодой спекулянт Крюв и его подруга-актриса Элла Кред получают странные визитные карточки, на которых нарисована пернатая змея и предупреждение, после чего следует цепь ограблений. Уоллес Эдгар — популярный автор детективов, прозаик, киносценарист, основоположник жанра «триллер». Эдгар Уоллес Ричард Горацио — автор множества трудов: «Ворота измены», «Фальшивомонетчик», «Бандит», «Дюссельдорфский убийца», «Тайна булавки», «Зеленый Стрелок», «Лицо во мраке», «У трех дубов», «Мститель», «Шутник» и других.
Марк Линг совершенно не походил своим внешним видом на человека, избравшего специальностью вооруженные налеты, укрывательство и сбыт краденых драгоценностей. Высокий, красивый, всегда прекрасно, даже изысканно одетый, он ничем не отличался по наружности от обыкновенного лондонского джентльмена… Рассказ из сборника «В паутине преступлений».