Венеция.net - [14]

Однако, несмотря на поиски, я не смогу сказать вам больше об этом загадочном документе, поскольку даже в исторических архивах о нем нет никаких упоминаний. Что касается Алессандро Каравиа, автора единственной книги, где говорится о существовании хартии, то он не смог продолжить свое исследование, поскольку был по доносу осужден Святой инквизицией за публикацию недозволенных книг. Стало быть, никто по сей день ничего толком не знает об Ордене миссионеров льва и его загадочной хартии.

Надеюсь тем не менее, что был вам полезен.

Сердечно ваш,

У. Дж.

9

Август 1569 года.

После целого дня работы в Скуоле Сан-Рокко Якопо Робусти вышел подышать свежим воздухом. Он уселся на скамейку на набережной Скьявони, его уставшие от работы глаза смотрели куда-то за горизонт. Он ни о чем не думал, а лишь слушал, как плещутся волны. Временами Якопо закрывал глаза и дышал полной грудью: свежий ветер со стороны моря освежал ему голову, одурманенную запахами пигментов и масел, которые художник вдыхал с раннего детства. День медленно клонился к вечеру. Якопо принялся разглядывать краски неба: прямо над горизонтом тонкими продольными линиями располагались желтый, белый и оранжевый цвета. Чуть выше тяжелые облака оттенялись чистыми тонами голубого. Еще выше сквозь большие черные тучи пробивались красноватые лучи. «Ну вот… — подумал Якопо, — вот небо, которое я искал для своего "Восхождения на Голгофу". В нем чувствуется тревога, но одновременно и надежда. Это небо я и должен написать». Не мешкая ни минуты, поскольку сумерки спускались на город, Якопо решил вернуться в Скуолу. «Ну что ж, нет солнечного света, буду работать при свечах».

Уже совсем стемнело, когда художник дошел до площади Фрари. Тяжелые мрачные облака, еще недавно висевшие над горизонтом, окутали все небо. Несмотря на темноту, Якопо различил фигуру в черном плаще, вошедшую в здание Скуолы Сан-Рокко. Заинтригованный, художник замедлил шаг и увидел еще одну тень, а за ней и другие тени, тоже проскользнувшие во дворец. «В окнах ни малейшего лучика света, — удивился Якопо. — Значит, эти люди будут находиться в кромешной тьме?..» Недолго думая, Якопо и сам направился в Скуолу: ключ от входной двери был у него с собой.

Войдя внутрь, художник прислушался: никакие звуки не нарушали тишины и спокойствия во дворце, нигде не было видно ни малейшего лучика света. Якопо зажег свечу и, дивясь отсутствию людей, поднялся по лестнице, пересек Верхний зал, тоже совершенно пустой, и очутился в Зале Альберго. Куда подевались те, кто вошел в Скуолу всего несколько минут назад?

«Они, наверное, вышли через дверь, о существовании которой я не знаю», — решил художник и, перестав думать об этом, направился к своей «Голгофе».

Свет от свечей, которыми он, держа в руке подсвечник, водил вдоль полотна, выхватывал картину из темноты по частям. На переднем плане осужденные идут вверх по крутому, слабо освещенному склону; чуть выше Христос, согнувшись от усталости, несет самый тяжелый крест; его тело задрапировано красной и голубой тканью. Позади него солдат, подняв полощущийся на ветру стяг, сдерживает толпу, уже теснящуюся возле осужденных. «Все персонажи на месте, — подумал Якопо, — не хватает только неба, оно придаст полотну драматизма».

Не успел Якопо взять кисть, как услышал за спиной легкий шум. Поначалу он не обратил на него внимания, однако шум повторился: треск, звуки шагов, приглушенные голоса. С подсвечником в руке художник принялся медленно осматривать стены Зала Альберго. Вдруг он увидел слабый луч света, пробивающийся из щели в деревянной перегородке. Якопо задул свечи и, тихонько подойдя к щели, надавил рукой на деревянную панель, которая вдруг повернулась вокруг своей оси, открыв доступ к узкой, спускающейся вниз лестнице. Из осторожности Якопо не стал спускаться, но теперь, стоя неподвижно возле проема, отчетливо различал мужские голоса, доносящиеся снизу.

Сколько их там? Точно определить невозможно, судя по количеству голосов, человек двенадцать. Вдруг один голос отчетливо и властно зазвучал в тишине:

— После нашего последнего собрания мы приложили немало усилий, чтобы ускользнуть от шпионов, посланных правительством дожа. К счастью, на этот момент никому из них так и не удалось установить наши личности. Все, кто посмел приблизиться к нам, заплатили кровью, ибо, напоминаю, наш орден существует для того, чтобы строжайше хранить тайну, и мы вынуждены устранять всех, кто способен раскрыть нашу деятельность. По этому поводу у вас не должно быть ни малейших угрызений совести, ведь все мы трудимся во славу Господа и его святой Церкви. Когда мы обрекаем кого-либо на смерть, это всемогущий Господь вкладывает нам в руку меч Правосудия, потому что мы верим в Господа и в Орден миссионеров льва. Для того чтобы уберечь нас от правительственных шпионов, мне пришлось поместить в надежное место нашу хартию, а она, как вы знаете, является единственным документом, где указано местонахождение сокровища. Только я и мой верный слуга, смотритель Скуолы, знаем, где находится документ. Через десять лет, когда придет время назначить нового великого магистра ордена, я сообщу о местонахождении хартии моему преемнику, а тот будет требовать от нового смотрителя Скуолы, чтобы он неусыпно следил за ее сохранностью. В свою очередь новый магистр ордена спустя десять лет раскроет секрет хартии своему преемнику. Так будет существовать в веках Орден миссионеров льва — даже когда мы все исчезнем с лица земли. А сейчас я предоставляю слово моим помощникам, они пожелали высказаться.