Венеция. История города - [41]

Меж колонн открывается вид на Большой канал. Насладившись им и осмотрев экспонаты, включая полотна тосканской и умбрийской школ, вы поднимаетесь по лестнице, к которой пристроены перила красного дерева из другого дворца XV века. Они украшены розетками, узорами из листьев и двумя львами: один сидит на столбике на нижней площадке со своей добычей, а другой, без добычи, — двумя этажами выше. Наверху вы обнаружите еще много экспонатов — например бюст прокуратора Доменико Дуодо работы Алессандро Витториа (1525–1608). В образе Дуодо сочетаются индивидуальные черты и стремление выглядеть «верным слугой венецианского государства». Его можно счесть самодовольным, но не высокомерным. Правильно будет сказать, что он знал жизнь и хорошо подходил для своей должности. Лысый, морщинистый, с повисшими усами, завитой бородой, в парадном одеянии, он мудр, многоопытен и надежен — вот что можно прочитать на его лице. На мужском портрете Ван Дейка в той же комнате изображен человек совершенно иного плана, но, наверное, столь же непроницаемый. У него довольно задорные усы, и, очевидно, по просьбе художника, он принял несколько театральную позу. Но у зрителя остается впечатление, что герой картины только на мгновение замер, перед тем как снова броситься в водоворот своей бурной деятельной жизни. Живописец, как и в других портретах, не делает для нас его душу открытой книгой, он только намекает на возможность более глубокого и личного знакомства, чего не могло бы быть со «слугой государства» Дуодо.

На третьем этаже, помимо всего прочего, находятся потускневшие и стершиеся фрески на мифологические сюжеты работы Тициана, которые вплоть до 1967 года составляли часть фасада Фондако деи Тедески, немецкого склада и центра торговли на другой стороне канала, где сейчас расположен центральный почтамт. Здесь представлено и то, что осталось от фресок Джорджоне, снятых оттуда же в 1937-м. Разноцветные следы — всего лишь напоминание о красках более ярких, которые некогда приветствовали путешественников на Большом канале, как и сверкающий фасад Ка' д'Оро. Джорджо Вазари рассказывает историю, которая может оказаться правдой, а может и нет — о том, как после пожара 1304 года Фондако построили заново, и Синьория заказала Джорджоне фреску для фасада, выходящего на Большой канал. Мастерство художника было общепризнанно, и ему предоставили полную свободу действий. Ну что ж, он так и сделал, как ему вздумалось. Результат привел Вазари в замешательство: «По правде говоря, там нет никаких определенных сцен или изображений деяний какой-нибудь выдающейся личности древности или наших дней». Вазари так ничего в этих фресках и не понял, и ему не довелось повстречать человека, способного проникнуть в замысел автора. «В одной части картины изображена женщина, в другой — мужчина, в разных позах. Рядом с ним лежит львиная голова, а подле нее — ангел в костюме купидона». Но он признает, что нарисовано было неплохо и цвета подобраны талантливо. В то же самое время Тициану, близкому другу Джорджоне, заказали расписать фресками фасад, выходящий на Мерчерию. Изображенные им сцены, что бы он там ни нарисовал, трактовать было легче. Но, к несчастью, «многие господа» не знали, что работы заказывали двум разным художникам, и, встречая Джорджоне, по-дружески поздравляли его, утверждая, что «со вторым фасадом он справился лучше». Джорджоне на некоторое время скрылся от людей, и с того дня, уверяет Вазари, «он не соглашался больше работать с Тицианом или поддерживать с ним дружеские отношения».

Осмотрев галерею (где есть еще прелестный книжный магазин), вы можете посетить — если уже не начали свою экскурсию с этого визита — зал, где раньше располагался androne Марино Контарини — временный склад и одновременно помещение для приема гостей, прибывающих со стороны канала. (Широкая пристань, построенная одновременно с Ка' д'Оро, позволяла с удобствами выгружать товар и встречать гостей.) Свой нынешний облик помещение обрело в основном стараниями Франкетти: именно он увеличил площадь, заменив центральную стену колоннадой, которая поддерживает с помощью новой арки portego первого этажа. Он же облицевал стены холодно-коричневым, розовым и белым с серым мрамором и покрыл пол мозаикой, абстрактные разноцветные узоры которой являют собой сверкающее напоминание о средневековой Венеции. Одной стороной это помещение открывается на канал, расположенный на одном уровне с ним. Здесь всегда тень и сравнительно тихо, и лишь изредка шум моторов заглушает плеск воды.

Риальто и Понте ди Риальто

На протяжении долгого времени Риальто оставался главным коммерческим центром Венеции, и отсюда знаменитый вопрос Саланио в «Венецианском купце»: «Ну, что нового на Риальто?» И раньше, и теперь там торгуют не только ценными бумагами и дорогим товаром, но и сыром, фруктами и рыбой. Настоящий Шейлок или Антонио могли услышать официальные объявления, доносившиеся из кампо Сан-Джакомо. Их зачитывали с гранитной трибуны, ступени которой с XVI века поддерживал скульптурный горбун «Гоббо ди Риальто». (Gobbo означает «горбун». Возможно, именно его имя досталось героям пьесы: Старому Гоббо и его сыну Ланчелоту.) Небольшая площадь, кампо, названа в честь другой достопримечательности, сохранившейся до наших дней со времен Риальто и даже более ранних, — маленькой церкви Сан-Джакомо ди Риальто, основанной в V веке, перестроенной в 1071 году и восстановленной в XVII веке. Греческая крестообразная планировка, купол и шесть древних мраморных колонн, увенчанных капителями XI века, свидетельствуют о том, что церковь торговцев осталась верна византийскому образцу.