Венецианский альбом - [96]

Ей было слышно, как он с усилием втянул в себя воздух, а потом наконец сказал:

— Да. Это мой дед, я уверен. Я видел его фотографии. Все говорят, что я его копия.

— Значит, я не ошибаюсь?

— Вы говорите, ей тогда было восемнадцать? Выходит, это тысяча девятьсот двадцать восьмой год? А мой отец родился только в сороковом. Получается, она долгие годы была любовницей деда, — медленно проговорил Лука. — Он подарил ей эту квартиру, чтобы они могли встречаться.

Все в Каролине сопротивлялось мысли о двоюродной бабушке Летти, лелеемой в любовном гнездышке в качестве чьей-то пассии.

— Ну уж точно не когда ей было восемнадцать, — сказала она. — Тогда она приезжала совсем ненадолго.

— Однако они познакомились, и после этого дед ее не забыл. Возможно, они оставались на связи, и она нашла способ приехать и навестить его. Поводом была школьная экскурсия, но на самом деле она хотела с ним повидаться. У них был роман. — Лука поднял взгляд, и их глаза встретились.

— Тогда почему он на ней не женился? Почему он женился на вашей бабушке? — спросила Каролина.

Лука слегка погладил ладонью ее предплечье. От этого стало как-то беспокойно.

— В таких семьях, как моя, браки заключаются ради связей. Бабушка происходит из очень могущественного рода. Богатого рода. Это была выгодная партия. Скорее всего, о ней договорились, когда жених и невеста еще были в пеленках.

— Значит, он женился на нелюбимой исключительно из деловых соображений?

— Так уж у нас заведено.

— Но теперь-то уже наверняка нет? Вы ведь не женились по каким-то там экономическим причинам?

— Как раз так я и женился, и это было частью проблемы, — тихо проговорил он. — Вряд ли я хоть когда-то любил ее по-настоящему. Все говорили: она так тебе подходит, такая образованная, состоявшаяся, она станет для тебя хорошей женой. Но этого не случилось. Она слишком много пила даже в свои двадцать четыре года. Мы все время были в каком-то кризисе. Сейчас это прозвучит ужасно, но в какой-то смысле даже хорошо, что она погибла.

— Я так вам сочувствую, Лука.

— Уже незачем. Я довольно долго переживал, но теперь готов двигаться дальше.

— Собираетесь искать очередную подходящую невесту? — спросила, поддразнивая его, Каролина.

Он покачал головой.

— Отец осмелился пойти наперекор семье и жениться на маме. Правда, ее родня не без денег и связей, но все-таки. И мы уже не насколько могущественны, как до войны. Поэтому не думаю, что это имеет теперь такое уж большое значение.

Ливень с новой силой ударил в окно. Лука поднял взгляд.

— Похоже, дождь зарядил на всю ночь. И аква альта вдобавок. Что-то мне не хочется в такую погоду пилить весь этот путь до Лидо, — сказал он. — На самом деле, это было бы просто глупо и опасно. — Его голос стал мягче. Вы же не выгоните меня в такую бурю, правда? — Скользнув рукой вниз, он провел пальцем по линии на ее ладони. — А еще мне бы хотелось переспать с вами. Вы же не считаете, что это будет очень неправильно? Даже если я ваш кузен.

— А разумно ли это затевать? — спросила Каролина, которая, впрочем, вынуждена была признать, что трепещет от возбуждения. — Посмотрите хотя бы, что случилось с двоюродной бабушкой Летти.

— Обещаю, с вами этого не произойдет, — с вызовом посмотрел на нее Лука. — И у вас же не хватит жестокости выставить меня во время аква альта, да? — Он продолжал гладить пальцем ее ладонь. — Но только если вам тоже этого хочется. А вам, мне кажется, хочется.

Каролина улыбнулась ему в ответ.

— Почему бы и нет? — сказала она.

Глава 34

Джулиет. Венеция, 26 декабря 1939 года

Мое первое Рождество вдали от родины. Оно показалось мне странным и пустым, но кое-что хорошее все-таки тоже произошло. Я переехала на новую квартиру — в свой собственный дом, который будет принадлежать мне ближайшие девяносто девять лет, — шестнадцатого декабря и обнаружила на полу новые ковры, новую колонку в ванной (вроде той, что была на прежнем месте, только не склонную ко взрывам) и новую кровать, застеленную чистым бельем и громадным пуховым стеганым одеялом. На окнах висели бархатные шторы. В квартире было тепло, у печки лежал уголь. День стоял солнечный, все сверкало, и я смотрела в окно, впервые за долгие месяцы чувствуя себя по-настоящему счастливой. Это было замечательно.

В тот же день, но попозже, я познакомилась с Франческой. Нельзя назвать ее самым добросердечным человеком на свете, но к тяжелой работе она явно привыкла. Она говорит с таким сильным венецианским акцентом, что я с трудом разбираю ее речь, но зато ей понятен мой итальянский. В первый же вечер она приготовила мне отличное грибное ризотто — сытное, густое. Я заранее сделала покупки и отправилась в постель с горячим шоколадом и печеньем, ощущая себя очень довольной. В следующие дни я прикупила еще кое-что, чтобы тут стало уютнее — подушки, шерстяной плед, вазу (и апельсины, чтобы положить их туда) и настольную лампу для письменного стола. В этот стол я просто влюбилась. Он инкрустирован вставками из лимонного дерева, выращенного на юге Италии, и до сих пор, после всех этих лет, пахнет лимончиками. А еще у него множество всяких отделений и секций, включая потайной ящичек, который привел меня в полный восторг. До него можно добраться, только целиком вытащив одну из полок и открыв его маленьким ключом. Не то чтобы у меня много вещей, которые нужно прятать, да и Франческа даже по-итальянски читает через пень-колоду, чего уж говорить об английском, но приятно знать, что такой ящичек есть.