Венецiанская утопленница - [6]
Губернатор презрительно хмыкает.
– Наполеон не считал 100 000 цифрой. Вы читали об этом?
– Сейчас прочту!
Криволап снимает с полки историческую монографию. Водружает на нос очки. Читает вслух воспоминания маршала Мюрата о расточительности императора Франции. Губернатор слушает и удивляется. Он так давно это знает, что имеет право забыть.
– Есть мнение, – Криволап ставит книгу на полку, – что строительство плотины вполне объяснило бы самым подозрительным и мелочным писарям-счетоводам, на что израсходованы крупные казённые средства.
– Так и не возникло бы разговоров… – Губернатору нравится идея, но не нравится, что она не его.
– Только положительного толка. – Криволап быстро отыскивает нужное ему место в заранее подготовленном томе. – «Рвение приветствуется в слуге государевом!» – дальше говорит от себя: – Будет отмечена скромность исполнителя в том, что он – не афишируя своих трудностей, приступил к сложнейшему строительству и при этом был вынужден терпеть нападки клеветников и завистников. Так, кажется, вы всегда мне внушали…
– Чувствуется исторический момент. Напишите мне об этом.
Подчинённый записывает умные мысли руководителя. Тщательно выводит каждую букву, следит за наклоном.
Губернатор у окна. Рисует на стекле рожицы. Решает следующее:
– Строить – нужны деньги.
– Строить нет нужды, – секретарь обволакивает губернатора. – Достаточно будет декорировать Девичий источник бутафориями и доложить в Петербург о готовом строительстве. А к донесению фотографии и финансовый отчёт.
Губернатор поднимает стакан с горячим чаем ко рту. Стекло стучит по зубам. Ощущение, будто бы в пищеводе обильный снегопад вулканическими головешками.
– Отныне пусть чертежи лежат на моём столе.
Криволап сгибается подобострастно в три погибели и выходит из кабинета спиной вперёд. Он безошибочно маневрирует среди мебели и дремлющего Бисмарка. Треск ткани слышен – так сильно выпирает позвоночник из сюртука. Секретарь не сказал губернатору, что работы на Девичьем источнике начаты два дня тому.
6
– В трактир!
Извозчик обмирает и становится похож на собственную лошадь.
– Что вы, барышня…
– Немедленно! – приказывает барышня и показывает серебряный рубль.
Вид денег отрезвляет извозчика и его лошадь.
– В какой?
– В какой? – переспрашивает барышня.
«Боже, как глупо! Ведь это совершенно чужой мне человек. И он, наверное, будет думать, что у меня к нему чувства! Будет целовать мне руки, колоть их усами! Но Венеция… Знать бы ещё, чем она так хороша…»
Час тому Анастасия подслушала не касавшийся её разговор. Сделала она это очень профессионально, как умели делать все воспитанницы мадам в пансионе. Секретарь её отца оплачивал счета моряка в трактире и вдруг спросил у невидимого собеседника:
– А нельзя ли, чтобы его пьяные случайно зарезали?
– Что вы! У нас архиерей обедает. Как можно!
– Добавляйте ему в коньяк с этого дня по чайной ложке мышьяк. Очень полезно в некоторых случаях.
– В каких случаях?
В ответ зашелестели казначейские облигации.
– Будет исполнено! Слушаю-с! – щёлкнули каблуки невидимки.
– Простите, барышня… Вы ехать будете? – извозчик со страхом поглядывает на окна особняка. Губернатор такой человек, что может на всю жизнь обидеть без причины, а за разговор с дочерью ещё и лошади достанется.
– Вы знаете, где варяг сейчас? – барышня краснеет.
– А кто же не знает! – извозчик улыбается всеми зубами, а их у него на пару с лошадью тридцать три. – Вас с ветерком, с бубенчиками доставить?
– С ветерком, – барышня проворно поднимается в коляску, – но без бубенчиков.
Лошадь понимающе кивает.
7
Санкт-Петербург ждёт добрых вестей. Хмурые недовольные лица преобладают в обществе. Светлых улыбающихся прохожих задерживает полиция и долго беседует с ними о причинах хорошего настроения.
Государь прекратил ежевечерние прогулки в парке – опасаясь бомбы под ноги. Начальник караула уговаривал его посещать балкон хоть изредка. Но он не хочет вообще никуда выходить, ссылаясь на общую занятость и слабое недомогание. Статистов, прогуливающихся под балконом и изображающих преданный народ, пока отпустили играть в театре французских люмпенов.
Министр иностранных дел говорит о необходимости мира с Японией. Государь плавит оконное стекло взглядом. Министр финансов монотонно читает отчёт, изредка он прерывается, чтобы прочистить горло, и возобновляет чтение с неприятной государю настойчивостью.
В саду играют дети. Два мальчика. Один из них его сын. Он не знает, кто точно. Отличная работа гримёра. Государь взмахивает рукой. И тут же мысленно казнит себя за это. Скрещивает руки за спиной и отступает от окна за стену. Генерал, прибывший с театра военных событий в Корее, читает с листа бесконечные столбцы цифр. Убитые. Раненые. Пропавшие без вести. Цифры! Государь оборачивает к командующему романовское лицо.
Цифры государь не любит больше всего. Есть перечень, чего не любит государь. Он хранится у начальника секретной полиции. Цифры – первые в списке.
Командующий читает во взгляде государя, что его доклад внимательно оценен императором России, проанализирован, и единственно верная в текущей ситуации реакция явится в точное время.
Выдающийся английский прозаик Джозеф Конрад (1857–1924) написал около тридцати книг о своих морских путешествиях и приключениях. Неоромантик, мастер психологической прозы, он по-своему пересоздал приключенческий жанр и оказал огромное влияние на литературу XX века. В числе его учеников — Хемингуэй, Фолкнер, Грэм Грин, Паустовский.В третий том сочинений вошли повесть «Дуэль»; романы «Победа» и «На отмелях».
Клаус Штёртебекер — легендарный пират XIV века, один из предводителей братьев-витальеров (пиратов Балтийского и Северного морей), ставший фольклорным персонажем в качестве прототипа Робин Гуда.В 1909 году в Российской империи публиковалась серия анонимных бульварных повестей о приключениях Клауса Штертебекера.
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
В книгу вошло два приключенческо-фантастических романа знаменитого писателя. Первый рассказывает о Гражданской войне в США. Наряду с батальными сценами в романе происходит немало загадочных событий...Во втором романе, «Флаг родины», рассказывается о судьбе Тома Рока, изобретателя разрушительного средства огромной силы. Желание нажиться на своем изобретении доводит Рока до сумасшествия, а его «фульгуратор» становится достоянием международных пиратов. По мотивам этого романа поставлен знаменитый фильм Карла Земана «Тайна острова Бэк-Кап».
Волею случая и по произволу духовных и светских властей недоучившийся школяр Юрась Братчик принимает на себя роль Мессии. Странствуя по просторам Белой Руси со своими «апостолами», труппой жуликоватых лицедеев, он, незаметно для самого себя, преображается и вступает на крестный путь.