Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов - [37]

– Неужели?

– А вы как думали? Убит выдающийся борец за правое дело, мученик демократии. А они подождут, пока котел закипит, а потом и придавят всех к чертовой матери. И коммунистов, и демократов. Нет, такой человек, как Нерви, в нашей стране очень много значит. – Спадони вернулся к окну. – Что может сделать полиция, когда нет ни единой зацепки? Вот если бы взять его под охрану и запереть где-нибудь в надежном месте. Но с таким человеком не договоришься. Он и его окружение решат, будто это уловка властей, способ помешать ему выступить в Венеции. Надо обезвредить убийцу прямо сейчас. Это единственное, что предотвратит покушение. Простая задача, верно?

– Мы можем временно поместить под арест любого в городе, кто вызовет малейшее подозрение. На это потребуется лишь пара часов.

– Так мы и станем действовать. Но проблему это не решит. Убийца может приехать откуда-нибудь за день до акции. – Спадони вытащил из кармана фотографию и протянул Луиджи. – Посмотрите. Раньше я не придавал этому значения, но теперь…

На фотографии, снятой Кассана, были изображены Мерсер, Гуфо и Моретто, сидящие в кафе за бутылкой вина. Луиджи улыбнулся:

– Приятную он выбрал себе компанию. Гуфо и Моретто можно привести сюда через десять минут, а вот его уже, наверное, нет в стране.

Спадони убрал фотографию.

– Нам известно, что он уехал на миланском поезде. Но мог и вернуться. Нужно учитывать, что, во-первых, Мерсер прежде уже проходил по делу о покушении, а во-вторых, ему нужны деньги. Если он вернулся, то скорее всего залег у своей приятельницы Розы. Ее мы обязательно навестим, а вы проведите зачистку. Ни один подозрительный тип не должен быть пропущен. В том числе и Гуфо с Моретто.

Спадони сел за стол и достал авторучку.

– Думаю, за час я управлюсь, – сказал Луиджи, вставая.

– Хорошо. – Комиссар вздохнул. – А я напишу ответ в Рим. В любом случае мы обязаны отреагировать.

Часы в стиле Людовика ХIV – мрамор и золоченая бронза, – стоящие на пристенном столике в дальнем конце комнаты, пробили десять. Сочные серебряные звуки приятно вибрировали в обширном пространстве комнаты. Становилось прохладно, и граф, поежившись, медленно поднялся из-за стола, направляясь к электрическому камину. Нажал кнопку включения. Посмотрел на извивающиеся языки искусственного пламени и повернулся к собеседнику:

– Вас что-то беспокоит?

– Да, – ответил Лонго. – Понимаете, я морской офицер, и у нас существует кодекс чести. – Он посмотрел на графа. – А с этим человеком нельзя разобраться по-другому?

Граф усмехнулся:

– Разумеется, можно. Но мой вариант самый эффективный.

Надо же, заговорил о каком-то кодексе чести! Вот уж чего граф не ожидал. Ему казалось, что им легко манипулировать, он податлив. Конечно, можно и прикрикнуть, но не следует. Лонго сам дозреет. В сущности, он человек жестокий, грубый, каким и может быть выбившийся в люди сын крестьянина. У папаши дела шли неплохо, вот и пристроил сына во флот. Но в любом случае на Лонго можно положиться. Он достаточно умен, чтобы сообразить, какие выгоды ему сулит это предприятие, если все благополучно закончится.

– А вы советовались с кем-нибудь в Риме?

– У нас нет времени советоваться. Но, если бы я позвонил, они бы с моим планом согласились. Мой дорогой Лонго, – голос графа стал по-отечески теплым и доверительным, – подумайте об очевидных преимуществах нового плана. Первоначально Учелло должен был выполнить работу и исчезнуть. То есть перед властями возникла бы первостепенная задача поймать убийцу. Сколько суеты, ненужной, потому что задача невыполнима. А так первая часть плана остается прежней. Учелло стреляет и спокойно отбывает куда надо, а убийцу застают на месте преступления. Учтите, стрелять он будет отсюда, из этой комнаты, и я уже примирился с грядущими неприятностями. Вы превратитесь в героя, покаравшего убийцу. Выглядеть это будет так: вы услышали выстрел и вбежали в комнату. Увидели Мерсера с винтовкой. Он направил ее на вас, и вы его застрелили. Мерсер ничего не скажет в свою защиту. Мертвые, как известно, не говорят. К тому же у него найдут в кармане конверт с деньгами. Плата за убийство. И не подкопаешься. Я с ним незнаком, вы тоже. Никто ничего не заподозрит. И с Мерсером все равно не надо было разбираться. А в этом случае необходимость отпадает. Не возражайте против роли героя.

Лонго рассмеялся:

– Если бы у меня даже и были какие-либо возражения, вы бы нашли доводы опровергнуть их.

– Надеюсь, вы не сочувствуете Мерсеру?

– Нет.

– Когда власть в стране окажется в сильных руках и мы избавимся от этой убогой демократии и угрозы пролетарского рая, вас не забудут. Можете быть уверены.

Лонго закурил, выпустил дым.

– Понимаю. Однако неприятно убивать беспомощного человека.

Граф махнул рукой.

– Мерсер не беспомощный. Настырный и противный проныра. Я уверен, при случае он бы пристрелил вас и не поморщился.

Адриана оперлась на поручень лоджии, глядя на залитые лунным светом крыши домов. Сзади угрюмо курил Учелло.

– Ты постоянно упрекаешь меня. Но на сей раз я поступил правильно. Заставил его уехать из города. Он больше не будет нам докучать. Что в этом плохого?