Венецианская птица - [5]

Глава 3

Башни, купола и дворцы в стиле барокко иногда отсвечивали золотом, а порой казались почти черными на фоне бледного неба. На поверхности огромной лагуны ни морщинки. Штиль. Вдали у острова Лидо плавно скользили пароходы и моторные лодки, у причала вскинули свои черные шеи гондолы, похожие на странных морских чудовищ. На площади Святого Марка, как обычно, неторопливо вышагивали голуби. На пьяцетте восседающий на капители колонны Святого Марка крылатый лев взирал на снующих внизу людей с величественной уверенностью понтифика.

Уличный фотограф – белый берет, серый костюм, ярко-красный галстук, – вскинув свой аппарат, присел перед проходящей парой и тут же протянул квитанцию. Произнес что-то смешное, не исключено, что скабрезное. Женщина покраснела, а мужчина рассмеялся.

Вокруг столиков суетились официанты. Покачивая бедрами, пересекали площадь улыбающиеся симпатичные девушки. Продавец шаров упустил красный, и тот взлетел в небо, легко достигнув устья канала, а затем повис над стоящими на якоре у таможни патрульными кораблями.

Мерсер, сидящий на каменной скамейке под аркой Дворца дожей, с улыбкой слушал продавца шаров, который изливал досаду за свою неловкость, отчего потерял двадцать лир. У самого Мерсера досада по поводу того, что он упустил вчера Больдеска, давно прошла. Конечно, это ошибка, но не критическая. Дело по розыску Джано Учелло с самого начала казалось тухлым. Оно, конечно, кормило и поило его последние три недели, однако энтузиазма не вызывало.

Он собирался посетить палаццо Бориа, где вроде жил Больдеска, и посмотреть, что это за дворец и почему там обитает такой тип. Портье отеля объяснил, как туда добраться.

Но вначале Мерсер зашел в магазин Гостини и проверил, есть ли еще письма. Оказалось, что есть. Целых три. Одно из миланского детективного агентства. Сообщали, что готовы начать поиски этого Учелло. К письму прилагался список расценок. Мерсер счел их высокими. Другие два письма были одно глупее другого.

В одном, написанном лиловыми чернилами, автор утверждал, что лет десять назад во время абиссинской кампании служил с неким Уриго Учелло. Потом тот попал в плен к туземцам, был сильно изувечен, его освободили и поместили в плавучий госпиталь, курсирующий в Красном море, откуда он прыгнул за борт, и его сожрали акулы. У автора есть его фотография, и за восемь тысяч лир он согласен написать его портрет и выслать Мерсеру. В цену входит и стоимость рамки. Если Мерсер пришлет ему свою фотографию, то он напишет и его портрет, но стоить это будет уже десять тысяч.

Другое письмо было настолько невразумительным, что Мерсеру пришлось прочитать его несколько раз, чтобы понять суть. И авторы подобных писем ходят по улицам и производят впечатление нормальных людей.

Он встал. Уличный фотограф поднял аппарат, предлагая сделать снимок, но Мерсер вежливо отказался и прошел мимо. До площади Бориа идти было недалеко. На противоположном конце возвышался дворец. Мерсер ничего не понимал в архитектуре, но дворец показался ему красивым. Его композиция, как и у многих палаццо, была эклектичной, но здесь преобладала венецианская готика. Солидная каменная кладка, высокие окна первого этажа, забранные решетками, над ними узкая, украшенная колоннами ниша в стене, формирующая тянувшуюся вдоль всего фасада лоджию, поддерживающую верхний этаж с тремя окнами. Великолепный лепной орнамент, замечательные скульптуры. Дюжина широких ступеней вела к огромной парадной двери, украшенной наверху гербом. Дверь деревянная, декорированная стеклянным орнаментом. На мраморной доске сбоку золотыми буквами выгравировано: «ГАЛЕРЕЯ БОРИА».

Мерсер вошел. Внутри у подножия широкой мраморной лестницы, вход на которую преграждала красная лента, за столом сидел служащий. Увидев Мерсера, он встал и убрал ленту.

– Добрый день, синьор!

Мерсер ответил на приветствие и задумался. Спрашивать о Больдеска вот так сразу, в лоб, неразумно. Лучше вначале осмотреться.

– Я просто зашел посмотреть, мне очень понравился дворец.

Служащий улыбнулся:

– Здесь находится галерея Бориа.

– Музей?

– Ну, можно назвать это музеем. Но здесь любой экспонат можно купить. – Он посторонился. – Проходите, осмотрите нашу коллекцию. Вход бесплатный.

Мерсер кивнул и поднялся по лестнице.

– Если вас что-нибудь заинтересует, пожалуйста, позвоните! – крикнул ему вслед служащий. – В каждом зале колокольчик. К вам кто-нибудь подойдет.

Наверху через все здание тянулась длинная анфилада залов, сводчатые окна которых выходили на канал. В залах были выставлены картины, антикварная мебель, ковры, стекло, фарфор. Мерсер переходил от одного экспоната к другому, иногда читая пояснительные таблички:

Секретер, инкрустированный лиственным орнаментом. Красное дерево. XVIII век.

Жардиньерка. Нефрит. Китай, эпоха Цин-Лин.

Гобелен, мастерская Луара, XVI век.

Обюссонский гобелен, художник Жан Люрса, XX век…

На последнем гобелене, выполненном в красных и синих тонах, мускулистый богатырь боролся с быком. Красивая, стильная вещь.

Прислушиваясь к тишине, Мерсер подошел к окну и посмотрел на канал. Вдали от пристани у собора Санта-Мария-делла-Салюте отплывал пароход. Постояв немного, он шагнул к большому застекленному стенду с фарфоровыми фигурками, любуясь мастерством изготовления. Наверное, в мире существовали тысячи людей, которым не нужно было говорить, что это русский фарфор, но Мерсер к их числу не принадлежал. И вообще, изобразительное искусство было для него закрытой книгой. Дайте Мерсеру послушать какого-нибудь человека, а затем спросите, говорит ли тот правду, и он даст уверенный квалифицированный ответ, а вот тут частный детектив терялся. Чтобы узнать, что это за вещь, следовало посмотреть на табличку, да и то не все было понятно. И это его сейчас почему-то раздражало.