Венецианская леди - [8]

В этот вечер графиня Мольтомини восседала с леди Дианой с правой стороны и маркизой д'Антреван слева от себя. Командор Лоренцетти ел мороженое, а Троделетто пил вермут с содовой водой. Они обсуждали последний роман Жоржа-Мишеля: «На Венецианском празднике».

Маркиза д'Антреван заметила:

— Жорж-Мишель честно заплатил свой эстетический долг. Я нахожу, что все мы, иностранцы, должники прекрасной и великодушной Венеции, безвозмездно очищающей нас лучами своей ясной и чистой красоты.

Мольтомини любезно поклонилась.

— Благодарю вас за моего предка, сражавшегося за славу Венеции. Но сейчас, моя дорогая, она становится немецкой колонией. Немецкие туристы наполняют отели. У Пильсена лакей предложил мне вчера стул со словами: «Bitte schon, Frau! У нас говорят уже языком не Гвидо да Верона, а Макса Рейнгардта[17]. По дороге с озер мы всюду встречали автомобили с маркой «Даймлер-Бенц». На вилле д'Эсте, у озера Комо, только и видишь представителей Саксонии и Вестфалии. Что за аппетиты, господа!

Командор Лоренцетти сострил:

— В таком случае, маркиза, это уже не аромат Барромейских островов, а воздух армейских казарм!

Мольтомини воскликнула:

— Полно, милый. Не говорите дурного о наших прежних врагах. Пробил час примирения на земле. Мир доброжелательным немецким туристам.

И, повернувшись к леди Диане, она спросила:

— Почему вас больше не видно на Лило, леди Диана? Вы не любите его?

— Почему же?.. Больше всего я люблю моду, господствующую в Эксцельсиоре. Из пижамы в вечернее платье, из купального костюма в смокинг — это ли не разрешение проблемы туалетов. Кстати, не знаете ли вы моторную лодку под названием «Беатриче»? Торопливый рулевой этой лодки чуть не опрокинул вчера вечером мою гондолу.

— «Беатриче»? Вы не знаете, Лоренцетти?

— Нет, мой друг.

— А вы, Троделетто?

— И я не знаю.

Леди Диана постаралась обратить свой вопрос в шутку:

— Значит, никто в Венеции не знает об этом таинственном корабле. Совсем «Летучий голландец» с турбокомпрессором.

— Это судно не принадлежит никому из людей нашего круга, леди Уайнхем. По-видимому, это какой-нибудь заезжий иностранец.

— Иностранец, читающий Secolo и извиняющийся на отличном итальянском языке?

— Вы меня удивляете…

— И посещающий похожий на тюрьму дом возле Сан-Фантино.

Командор Лоренцетти решительно заявил:

— Послушайте, дорогая леди Уайнхем, дайте мне 48 часов, и я берусь узнать имя этой таинственной личности.

— Я была бы вам очень признательна, мой дорогой командор.

Леди Диана простилась с графиней Мольтомини и отправилась в Реццонико пешком через Проспект 22 марта. В семь часов вечера эта историческая улочка полна путешественников, торопящихся купить, до закрытия магазинов, раскрашенные открытки. Проходя мимо музыкального магазина, леди Диана услышала последнюю новинку венецианского Pavilion'а, гнусаво передаваемую граммофоном. Она бросила безразличный взгляд на тонкие кремовые нити сталактитов Грота Кружев и равнодушно прошла мимо витрины antichita[18], где красовалась картина Карпаччо[19], написанная гарантированно прочными красками, рядом со спинетом[20] из розового дерева, с выломанными клавишами, и сомнительными мощами XIV века. Она повернула, наконец, к улице Сан-Самуэле, отказавшись от услуг гондольера. Беппо уже заметил ее и пересекал канал ей навстречу.

Ничего не сказав, леди Диана села в гондолу. Всю дорогу она думала над последними словами Мольтомини. Неужели возможно, чтобы лучшее общество Венеции не знало владельца «Беатриче»? Не только лучшее общество, но и прислуга гостиниц, обычно хорошо осведомленная. В этом была загадка, раздражавшая ее, как личная обида. Она злилась на этого человека, как будто он умышленно возбуждал ее любопытство и скрывался с целью усилить ее желание узнать его. Она охотно бичевала бы свое тело и сердце, чтобы вернуть себе обычное хладнокровие. Но эти приступы возмущения были очень непродолжительны. Вот уже сутки, как она бьется над разрешением этой загадки.

Утром она опрашивала слуг. В 12 часов она телефонировала секретарю Морского Клуба. В 6 часов вечера она поехала в кафе и подсела к столику графини Мольтомини с тайной надеждой найти, наконец, решение этого уравнения, данные которого заключались в брызгах воды, изящно приподнятой шляпе и трех словах извинения, брошенных вибрирующим голосом.

Гондола с химерами подошла к дворцу Реццонико. Леди Диана оторвалась от своих размышлений и посмотрела на пристань дворца. Вдруг она вздрогнула от изумления на своей скамье, заметив белую лодку, привязанную к верхнему кольцу. Это была «Беатриче» с черной звездой на флаге. Ее тонкий кузов мягко покачивался между колонками с гербами леди Дианы, как бы насмехаясь над ней.

Возле руля сидел механик и читал. У леди Дианы страшно забилось сердце. Вдруг голос Джимми со второго этажа заставил ее поднять голову:

— Say[21], Диана!.. Он здесь… Уже полтора часа мы вас ждем!.. И пьем flips[22], чтобы убить время!

Голова Джимми исчезла. У леди Дианы появилось желание взбежать по лестнице. Но она подавила этот порыв и медленным шагом прошла через внутренний двор дворца. Джимми спустился навстречу ей. Они встретились на левой площадке мраморной лестницы.