Венец жизни - [34]

Дом Вукеличей стоял на холме. Это был типичный двухэтажный японский домик с верандой и раздвижными стенами.

Их встретил сам Бранко, высокий, стройный, молодой мужчина с тонким лицом и обаятельной, дружески приветливой улыбкой. Он как-то очень просто и естественно поздоровался с Анной, и она невольно подумала: «Есть же люди, с которыми сразу чувствуешь себя очень легко».

Бранко позвал жену. К ним вышла худощавая, светловолосая женщина в пестром японском кимоно. Увидя Макса, она равнодушно кивнула ему и выжидательно поглядела на Анну светлыми, какими-то прозрачными глазами.

— Моя жена, Анна, — представил Макс.

— Эдит, — с тем же равнодушием сказала женщина и, не протянув руки, пропустила Клаузенов в гостиную.

— Ну, вы тут побеседуйте пока, а мы пойдем наверх, — сказал Бранко.

Женщины остались одни. Анна неловко присела на диван, развязала фуросики, достала подарки: коробку конфет, смешную заводную обезьянку.

— Это вам и сыну, — неуверенно сказала она, смущенная нелюбезностью хозяйки.

— Спасибо.

Эдит равнодушно взяла подарки, положила на низкий лакированный столик.

В комнату вбежал резвый мальчик лет семи, очень похожий на Бранко. Он сразу заметил игрушку и вопросительно поглядел на мать.

— Тебе от тети, — Эдит подала ему игрушку.

— Спасибо, — тихо поблагодарил мальчик, не глядя на Анну. — Мам, можно мне пойти к Абэ? — просительно проговорил он.

— Иди, — разрешила мать. — Гулять только в саду, Рауль! — уже вслед ему прокричала она. — Беда с ним, товарищей нет, играет с японскими детьми, научился болтать по-японски. А у вас есть дети?

— Нет, — коротко ответила Анна, этот вопрос ей был всегда неприятен.

— Тогда вам легче, вы отвечаете только за себя, а тут… — На лице Эдит появилось страдальческое выражение. — Вечный страх перед полицией. Совершенно не сплю ночами, каждый шорох пугает, вгоняет в дрожь. Бранко говорит, что я сумасшедшая. Может, правда? — Она сжала пальцами виски и устало смежила веки.

— Ну зачем же заранее так волноваться? — с ласковой укоризной проговорила Анна. — Ваш муж в такой же степени отвечает за благополучие сына, как и вы.

— Отвечает… — вяло усмехнулась Эдит. — У него идеалы… Душу прозакладывает за них. Весь в мать, фанатичку. Она-то и толкнула своих сыновей на гибельный путь… Старший сражается теперь в Испании, в интернациональной бригаде, Бранко — извольте радоваться — военный разведчик. Зачем? Что ему этот Советский Союз, в котором он и не бывал никогда. — Эдит снисходительно усмехнулась и посмотрела на Анну своими прозрачными глазами. «Странные глаза! — подумала Анна. — Через них все насквозь видно, а в них самих — ничего не разглядеть. Рот упрямый, решительный». Вслух поинтересовалась:

— А как же вы познакомились с Бранко?

— Так, случайно… На курорте. На курортах ведь легко знакомятся, легко влюбляются, — с легким ироническим смешком ответила Эдит. — И я влюбилась в Бранко. Он был веселый, общительный, отлично танцевал и очень настойчиво ухаживал… Одним словом, мы не на шутку увлеклись друг другом. Однако чего же мы так сидим? — спохватилась она. — Давайте хоть чай пить.

Пока Эдит готовила чай, Анна рассматривала гостиную — небольшую комнату в чисто японском духе: с раздвижными шкафами, с толстыми соломенными циновками-татами на полу, с традиционной нишей, где висела длинная, вертикальная бумажная картина с изображением Фудзи и каллиграфически нарисованными тушью иероглифами. Перед картиной стояла высокая фарфоровая ваза с поздними хризантемами. Все как в японском доме. Внимание Анны привлекли отлично сделанные цветные фотографии на стенах, в основном это были храмы — вычурные японские постройки с многоярусными пагодами.

— Бранко увлекается японской архитектурой, — сказала вошедшая Эдит, увидя, с каким интересом Анна рассматривает снимки. — В юности он учился на архитектора в своем родном городе Загребе — это в Югославии. Бранко по национальности хорват. Возможно, из него вышел бы неплохой архитектор, если бы не мамочка. В Париже он от нужды занялся фотографированием, сотрудничал в журналах.

Она поставила на низкий лакированный столик поднос с чаем и сладостями.

— Пододвигайтесь, — указала на кресло, — хорошо, что вы зашли. Я чувствую себя здесь такой одинокой… Иногда так хочется излить перед кем-нибудь душу… Пыталась устроиться на работу, но увы! Я преподавательница физкультуры по японским упражнениям, оказалось, что здесь своих преподавателей некуда девать. — Эдит несколько оживилась.

Они уселись в удобные низкие кресла.

— Так вот… — продолжала она, разливая по чашкам душистый зеленый чан. — Бранко подавал большие надежды в архитектуре, но мадам Вильма (это его мамочка) сделала из него политика. Ее коньком была русская революция. Даешь свободную республику! Все как в России. Своими бредовыми идеями она и сыновей заразила. Кончилось тем, что Бранко посадили в тюрьму как студента-марксиста, такая же судьба ожидала и старшего сына, Славомира. А муж просто сбежал от нее…

— Сбежал? — удивилась Анна.

— Ну да, — как само собой разумеющееся подтвердила Эдит. — Не мог же полковник королевской армии жить с такой сумасбродкой! Она его просто позорила…