Венец желаний - [12]

— Решили, что пойду я как младший сын, к тому же на мне не лежит ответственность за жену, — спокойной сказал Рейнер.

— А, почтенный Эймери прячется дома за женскими юбками. Ну что ж, думаю, неплохо, что кто — то приглядывает за землями. Когда-нибудь они опять будут принадлежать моему отцу, а потом и мне.

Рейнер не хотел спорить, но не смог удержаться.

— Эти земли перешли к моему отцу по королевскому указу, сэр… По тому самому указу Генриха, который его сын Ричард никогда не изменит.

Он повернулся спиной к кузену, хотя рука, помимо его воли, потянулась к мечу. Фулк явно хотел подраться. Ну нет, он не доставит ему такого удовольствия, разве только в крайнем случае, не то потом придется объяснятся с Ричардом.

— Ричард не доживет до старости, — задиристо крикнул Фулк. — Его наследники тоже, если слухи не врут. А когда королем станут Джон или Артур, тогда посмотрим, кому они отдадут Хокингем, Уинслейд, Лингфилд и Чотон.

У Фулка даже глаза заблестели, когда он стал называть земли, принадлежащие графу Хокин-гемскому.

— Мне жаль, что вы так настроены и, боюсь, вас ждет разочарование.

Уходя, Рейнер щелкнул пальцами, чтобы Зевс был настороже, если французу придет в голову мысль напасть сзади.

Воспоминания о неприятной встрече с кузеном разом вылетели из головы Рейнера, как только он следом за Ричардом обогнул скалу и прямо перед собой увидел предмет своих безрезультатных исканий.

Алуетт в платье из переливчатого синего шелка стояла возле своей лошади. Вид у нее был очень расстроенный. А рядом кипел от злости король Франции.

— Куда делся ваш легкомысленный братец? — выходил из себя Филипп. — И как это он умудрился посадить вас на хромую кобылу?

— Бланшефлер не хромала, — уже не в первый раз терпеливо повторяла Алуетт. — Я бы почувствовала. Наверное, она наступила на камень…

— Наверное! Ладно, сейчас подойдет обоз, и вы получите другую лошадь. Отец Амвросий, не будете ли вы так любезны остаться с леди Алуетт… А, Ричард, очень кстати! — вскричал Филипп, задирая голову, чтобы не смотреть на английского короля снизу вверх.

— В самом деле, ваше величество? — спросил Ричард, нарочито почтительно обращаясь к Филиппу, ибо не забывал о своих землях на континенте. — Можем мы чем-нибудь помочь? У вас затруднение, леди Алуетт? — обратился он прямо к ней, потому что был представлен прелестной трубадурше Филиппа еще в Везлэ.

— Да, ваша милость, но не беспокойтесь. Мне сейчас приведут другую лошадь, — ответила Алуетт, и Рейнер наконец услыхал вновь ее милый нежный голосок.

Он уже соскочил с коня и, обследовав ногу белой кобылы, отыскал застрявший под подковой камешек.

— Все в порядке, но еще пару дней на нее нельзя садиться… Даже леди Алуетт, — сказал Рейнер и, подняв голову, увидел румянец, проступивший на чуть тронутых солнцем щеках Алуетт, узнавшей его голос. — Для меня будет большой честью уступить вам Геракла…

— Чепуха, Рейнер, — вмешался Ричард. — Твой конь вполне осилит двоих. Посади леди Алуетт в дамское седло позади себя, и вы от нас не отстанете.

За такое предложение Рейнер готов был целовать ноги своему королю. Он не смел и мечтать об этом. При одной мысли, что французская красавица волей-неволей прижмется к нему по дороге, он чувствовал себя как в раю.

Хотя Филипп предпочел бы не допускать подобной близости между Рейнером и своей сестрой, Ричард не дал ему слова сказать.

— Значит, решено! Милорд, я все утро искал вас, чтобы обсудить один вопрос. За леди Алуетт не беспокойтесь. Я ручаюсь за Рейнера.

Рейнер с трудом удержался от улыбки.

— Слушаюсь и повинуюсь, — пробормотал он, когда Филипп кивнул головой в знак вынужденного согласия. — Если только леди Алуетт согласна. Если вы не согласны, я поведу Геракла под уздцы.

Алуетт нерешительно кивнула, разрываясь между этикетом и желанием держать Рейнера от себя подальше.

— Не могу же я заставить вас целый день идти пешком.

Она сказала это спокойно и даже равнодушно, но Рейнер почувствовал, как слова застревают у нее в горле.

Зевс одобрительно гавкнул, когда Алуетт уселась на широкой спине Геракла и обхватила Рейнера за талию. Это необходимо сделать, чтобы не упасть с коня в первую же минуту, и все-таки Алуетт стало стыдно, хотя от шеи до колен Рейнер был закован в железные латы.

Она покрепче ухватилась за Рейнера, когда его конь рванулся с места следом за обоими королями, и ощутила нагретое солнцем и телом всадника железо, вдохнула запах мужчины и коня Когда она, бывало, сидела позади Анри, у нее не возникало никакого чувства стыда, зато теперь ока заметила, что, даже если держит спину прямо, груди ее все равно трутся о полусогнутую спину Рейнера, а от этого у нее сильнее забилось сердце.

— Я опять у вас в долгу, шевалье. Благодарю вас, — прошептала она ему прямо на ухо.

Миледи, не надо меня благодарить. Много миль они проехали в молчании, слыша и не слушая долетавшие до них обрывки беседы двух королей. Гораздо больше их занимали екрии седла, птичье пение над головой, солнечные лучи, падавшие им на лица, и, конечно же, они сами.

Как ваша новая…

Моя новая лютня…

Одновременно заговорили они и рассмеялись, совместно найдя безопасную тему для разговора.