Венец славы (Сборник рассказаов) - [29]

— Да нет. Ничего…

— Мне показалось, вы меня разглядываете.

— Я? Нет, что вы.

— …этот нож — подарок профессора Митльштадта, вы ведь его знаете? Заведующий театральным отделением. Он преподнес мне этот нож в знак глубочайшего и, я бы сказал, по-своему извращенного восхищения, которое я ему внушаю… Как и многие другие мои коллеги, он ошибочно полагает, что я человек необузданных страстей. Отсюда и нож. Своего рода намек, несколько театральный намек. Весь этот мир, Барри, — с внезапным пылом сказал Тэйер и подался вперед, размахивая руками над полированной гладью широкого письменного стола, — весь этот мир — театр. И до тех пор, пока вы помните, что все вокруг лихорадочно сочиняют разные сюжеты и сценарии, чтобы поймать вас в свои сети, до тех пор, пока вы об этом помните, вам не грозит гибель. Ничем другим я вас ободрить не могу. Вы меня понимаете?

Барри не понимал. Он смотрел на бронзовую львиную пасть и недоумевал, что привело его сюда, в этот кабинет, в заставленный книжными стеллажами сумрачный кабинет профессора Тэйера, где сладко пахнет хересом и где стыдливо поблескивает нож. У Барри вдруг мелькнула нелепая мысль, что за дверью кто-то стоит, что кто-то подошел к кабинету, хотел постучаться… но застыл под дверью и слушает.

— Сложная цепь обстоятельств, которые привели вас сюда, в этот кабинет, — сказал Тэйер, будто читая мысли Барри, — кажется загадочной только вам, но отнюдь не автору, сочинившему этот сценарий. Представьте себе: некто перебирает кипу анкет, ему это слегка наскучило, возможно даже, он слегка устал… и его внимание привлекают лишь несколько фотографий, лишь несколько ярких лиц. Из сотен фотографий всего несколько приковывают к себе его взгляд… Барри, вы что, куда-то спешите? У меня впечатление, что вам хочется поскорее уйти.

Нет, сказал Барри, ему вовсе не хочется уходить, но, к сожалению… он должен сейчас идти…

— …в библиотеку, или в книжный магазин, или на лекцию, — быстро проговорил Тэйер, словно заканчивая за Барри его реплику в диалоге. — Понимаю. «Ломает буря майские цветы, и так недолговечно лето наше!»[1] — Он допил херес и задумчиво застыл с рюмкой в руке, точно боялся, что если поставит рюмку на стол, Барри истолкует это как разрешение уйти. — Вообще-то я собирался поговорить с вами по одному важному вопросу профессионального характера, а именно о вашей стажировке в качестве преподавателя. Я хочу, чтобы вы прочли свою первую лекцию во вторник утром.

— Во вторник?!

— Да, во вторник утром. Надеюсь, вы понимаете, что стипендию вам здесь платят не просто так и вы, кроме всего прочего, обязаны вести некоторую преподавательскую работу? Или вы думали, что достаточно только сидеть у меня на лекциях в последнем ряду, мечтать неизвестно о чем и, чтобы потешить мое тщеславие, притворяться, что вы что-то там записываете? Я, между прочим, не настолько тщеславен. Кстати, вы ходите не на все лекции, в прошлый вторник вас, кажется, не было.

Барри начал было объяснять, что болел гриппом, и…

— Нет, нет, можете не извиняться, — прервал его Тэйер. — «Не проклинаю горькую разлуку, за дверь твою по знаку выходя».[2] — Он махнул рукой, показывая, что не обижен; и все-таки в этом жесте была обида. — Мне будет весьма интересно присутствовать на вашей первой лекции, тем более что вы выказали желание избрать педагогическое поприще… В заявлении вы, помнится, написали: «хочу быть преподавателем университета»… отсюда следует, что мы должны конкретно и на практике проверить, соответствует ли ваше желание вашим данным. Как вам, вероятно, известно, я обязан оценить ваши способности и решить, можно ли оставить вас в аспирантуре для соискания ученой степени более высокой, чем степень магистра… Вы ведь указали в заявлении, что желали бы защитить докторскую диссертацию… «в области английской литературы»… не так ли?

— Да, — сказал Барри. — Но я не думал, что… Я еще не вполне готов…

— Да, да, я знаю, вы человек очень скромный, — перебил Тэйер, вставая из-за стола. Он поставил рюмку и потер руки, как бы давая понять, что разговор закончен. Барри медленно поднялся с кресла. — Тем не менее, судя по диплому, выданному вам Мичиганским университетом, у вас достаточно высокий уровень подготовки… конечно, не такой высокий, как у большинства наших аспирантов, но они все, на мой взгляд, довольно примитивный и легко предсказуемый народ, а вы совсем другое дело, как вы сами понимаете. В общем, посмотрим.

Барри почувствовал, что должен попрощаться и уйти. Он пристально посмотрел на Тэйера. И впервые увидел, что тот намного выше его, что лицо у него хитрое, чопорное, самодовольное и при этом какое-то зыбкое. У Барри возникло смутное ощущение, что это лицо может внезапно принять любую форму, стать каким угодно.

— …но что мне нужно готовить? На какую тему? Я…

— Не скромничайте! Это ваша первая публичная лекция, так что возьмите что-нибудь посложнее, что-нибудь малоизученное, скажем, загадку временной двойственности в сюжетах «Отелло» и «Троила и Крессиды». Или, еще лучше, встречающиеся у Шекспира заимствования из Стерджеса, с упором на «Короля Лира».