Венец славы (Сборник рассказаов) - [28]

— С тех пор он ведет себя чинно-благородно, — сказал Бласс, — и, судя по всему, бросил пить. Да, должно быть, больше не пьет… Барри, вы не замечали, от него не попахивает перегаром? Ведь, кроме вас, он никого к себе близко не подпускает…

Нет, он никогда не замечал, чтобы от профессора Тэйера пахло перегаром, неприязненно сказал Барри. И вообще вся эта история не внушает ему доверия.

— Но это же правда! Более того, есть еще кое-какие таинственные подробности, но о них знают только заведующий кафедрой и декан, — сказал Бласс. — Тэйер — загадочная личность. Всех других я здесь давно вычислил. А насчет его мне до сих пор кое-что неясно. Кстати, вы знаете, что он презирает студентов театрального отделения? Если он кого-нибудь выгоняет с лекции, можете быть уверены, что пострадавший учится на театральном. Тэйер что-то не поделил с заведующим театральным отделением. Хотя еще несколько лет назад они прекрасно ладили. Между прочим, Тэйер даже участвовал в одной студенческой постановке, играл Яго, представляете? И несмотря на свой возраст, играл отлично. Просто по-настоящему здорово. Его так загримировали, что он выглядел на двадцать лет моложе, и он действительно помолодел. Этот его голос, даже то, как он двигался, — все было очень убедительно, вы ему сразу верили, и все в пьесе становилось вам понятно. Вы понимали, почему все сложилось именно так, а не иначе. Но потом Тэйер раскапризничался, а может быть, случилась какая-то ссора, короче говоря, однажды он повернулся и ушел перед самым началом спектакля. Все ужасно возмутились. Сам президент университета уговаривал его вернуться. Но он и слушать не желал… А недавно, в апреле, с ним опять вышла какая-то темная история: он поскандалил со своим домовладельцем и переехал жить в гостиницу, просто нанял утром фургон, сложил вещи и съехал с квартиры. Но при этом он нарушил арендный договор, домовладелец подал на него в суд, все это попало в газеты, и из Кэлгери приехала его сестра — или тетка, не знаю, — этакая лошадь, и с характером, как у него самого. Она и внешне вылитый Тэйер: короткая стрижка, брючный костюм в полоску… Пробыла здесь почти месяц, даже ходила к нему на лекции, вертелась возле его кабинета, и никто не понимал, что ей нужно, хотя одной секретарше она сказала, что она врач-психоаналитик. Тэйер, как мне кажется, старался встречаться с ней поменьше. Думаю, он до сих пор живет в гостинице. Вы не знаете, Барри, он никуда не переехал?

— Почему вы спрашиваете меня? — сказал Барри. — Я о нем ничего не знаю.

— Вы о нем знаете больше, чем все мы, — возразил Бласс.

Тэйер, словно догадываясь, что Барри его защищает, стал после лекций приглашать Барри к себе в кабинет. Он запирал дверь, предлагал Барри рюмку хереса — Барри обычно отказывался, — потом усаживался в кожаное кресло, поворачивался к окну и молча смотрел на синевато-серое небо Онтарио, будто раздумывая, о чем бы поговорить со своим молодым гостем. Однажды в конце ноября, откашлявшись, Тэйер нерешительно сказал:

— Если хотите, можете снова отрастить волосы. Я ведь видел вашу фотографию на анкете, так что знаю, как вы выглядели раньше. Честно говоря, когда я разбирал заявления — вы, вероятно, знаете, что я председатель комиссии по зачислению аспирантов, — ваша тогдашняя внешность нисколько меня не шокировала. Честно говоря, у вас довольно яркая внешность, что-то от елизаветинской эпохи.

От удивления Барри не нашелся что ответить. А Тэйер продолжал монотонно говорить, не глядя в его сторону, словно хотел поскорее кончить и сменить тему. Как получается, что, несмотря на такую низкую посещаемость лекций, на экзамене студенты умудряются правильно отвечать на большинство вопросов, спрашивал он, Барри не думает, что они ходят на лекции по очереди, а потом обмениваются конспектами? Ему не кажется, что в студгородке у кого-то есть конспекты всего лекционного курса, собранные за несколько лет, и их размножают на ротаторе и продают? Эти конспекты не попадались ему на глаза? Нет, не попадались. Тэйер опять надолго замолчал. Он вертел в руках бронзовый нож для бумаги: ручка была сделана в форме львиной пасти, из которой выглядывали огромные клыки и язык. По щеке Тэйера поползла струйка пота, от левого виска вниз к подбородку.

Барри хотелось уйти, но он не решался пошевелиться.

Тэйер налил себе хереса, выпил рюмку залпом и налил снова. Потом искоса посмотрел на Барри.

— …Конечно же, это открывает прекрасные возможности для нас всех… старшее поколение ученых и молодежь… да, без сомнения… Я ничуть не возражаю против тесного сотрудничества с подающими надежды молодыми людьми… что ни говори, за вами будущее. И вы мне гораздо симпатичнее, чем тот варвар в комбинезоне. Его отчислили после первого семестра, он совершенно не подходил мне как ассистент, и я, право, не понимаю, как администрация могла рассчитывать, что я с ним сработаюсь. Заведующий кафедрой — но это строго между нами, Барри, — пытался восстановить этого субъекта, более того, пытался со мной по этому поводу конфликтовать, у меня даже есть подозрение — впрочем, публично я на эту тему не высказывался, — что родители парня давали профессору Барту взятки. У нас здесь очень сложная обстановка, опасности на каждом шагу, но это даже увлекательно — главное, не дрогнуть. Все как в шекспировских пьесах, но без пятого акта. Только бесконечный четвертый акт, сцены высокой трагедии чередуются со сценами грубого, вульгарного фарса, но я от всего этого получаю истинное наслаждение. Когда вы доживете до моих лет, Барри, вам это тоже будет нравиться… Что вы так смотрите?