Венец проигравшего - [47]

— Я тоже восхищаюсь. Но догадываюсь, что моим людям не очень нравится умирать.

— Умирать не нравится никому. Однако приходится. Всем. И особенно часто — солдатам. Это данность. Кстати, именно тебе следовало бы верить в лучшее, ведь ключ к вражеским заклятиям именно ты, «чистый», нашёл первым. Ирония судьбы.

— Какой же это ключ! Ну, удалось порушить щиты, да и… всё.

— Да-да, я в курсе, что ты совсем не разбираешься в магии. Так и не разбирайся дальше. К чему наводить панику? В том числе и в собственной душе.

— И без того очевидно, что мы им во многом уступаем.

— А они — нам. Самая очевидная и естественная ситуация. Конечно, у них есть свои секреты, и мы пока не отыскали способ ослабить, обессилить чужой напор. Но так не будет продолжаться до бесконечности.

— Ты оптимистка.

— Я реалист. Мы ещё посмотрим, кто сильней. И должны показать себя с лучшей стороны, потому что это страшная ошибка — идти на переговоры, не получив хотя бы малого тактического преимущества.

— Так ты… Имеешь полномочия обсуждать переговоры?

— Их целесообразность, скажем так. Смогу даже начать общение. Если понадобится. Да. Государь неофициально дал добро. Но только мне.

— И кто же меня сдал?

— М?

— Кто проговорился, что я высказывал такую идею? Ведь откуда-то мысль её обсуждать вообще появилась! Кто?

— Ты прав. Я разговаривала с Аканшем. Да погоди ты вставать на дыбы! Во-первых, твой друг знает, что я тоже настроена к тебе доброжелательно, а во-вторых, он ведь говорил об этом только со мной, и никто, кроме меня, ничего не узнал. Мне было достаточно того факта, что ты считаешь переговоры целесообразными и нужными. Это уже очень серьёзный признак. Его величеству я подавала предложение как собственную идею. Только когда государь принял её доброжелательно, уточнила, откуда пошёл такой разговор. Видишь ли, имеет большое значение тот факт, что владетель захваченной области согласен на переговоры с врагом и не требует непременно крови и трупов, и чтоб никто из врагов не ушёл на своих ногах.

— То есть?

— А мог бы сообразить без пояснений. Ты многое должен императору, но не без отдачи же. Он тебе тоже должен. К примеру, я сама считаю, что пока нет повода для отчаяния. И у нас ещё есть возможность побороться. Если бы ты требовал давить врага без всяких разговоров и раздумий, я бы с тобой согласилась, и Джайда тоже, и тогда государь пошёл бы на переговоры лишь в самом крайнем случае. Один проигрыш — не крайний случай. Ты имеешь право требовать военной помощи суверена, причём именно такой, какая тебе нужна. И во многом определять развитие событий.

— Так что ж мне Аканш-то говорил!

— Он бережёт твою репутацию в кругу подчинённых и твою голову там, где тебе самому это удаётся не лучшим образом. Уж признай. Перестраховывается в твою пользу.

— Но тебе ведь сказал.

— Мне — можно. Я — особое дело. Ты сам знаешь почему. Ты ведь помнишь, что я говорила о разности понимания миропорядка. Одно дело — солдаты, другое — лорды. Как лорд ты обязан думать о перспективах всей области, всех населяющих её людей, рассматривать любой вариант развития событий. Просто твоим солдатам и младшим офицерам не нужно об этом знать. Они должны верить, что война победоносна, а наши армии непобедимы.

Я вздохнул.

— Так что же дальше?

— Хочешь спросить, каковы наши планы? Что ж, они очень просты. Мы проведём пару победоносных сражений, потом оценим перспективы и, возможно, выйдем на переговоры. А дальше будем обсуждать условия с государем в кругу лиц, непосредственно имеющих отношение к проблеме.

— Это у нас кто?

— Ты, разумеется, моя дочь, возможно я, Рохшадер, Бадвем, Ферграс, Бограм, Урхель. Самые влиятельные северные лорды.

— А Акшанта будет допущен к обсуждению? Область, конечно, не северная, а центральная, но всё-таки Лёша — мой сын. Ему происходящее небезразлично.

— Вполне разумно. Акшанта ведь тоже предоставил свои личные войска в твоё распоряжение. Они скоро начнут прибывать. Кареоя связывалась со мной по просьбе мужа, мы выясняли, как удобнее будет объединить силы Акшанта с Солор и, возможно, с Рохшадером. В этом случае проще организовать снабжение в пути, как ты знаешь.

— Кареоя решает эту проблему?

— Нет, что ты. Не она сама. Она просто передавала просьбу мужа. Он сейчас в Анакдере, на службе, так что Кареоя следит за тем, как старшие офицеры Акшанта выполняют распоряжения господина Алекеша. Что тебя так удивляет? Что моя дочь способна справиться с таким делом?

— Скорее, что она за это берётся. Мне невестка всегда казалась тихой, покладистой, домашней девочкой, которая в жизни не заинтересуется войной или чем-то подобным. Должно быть, у них с Лёшей очень хорошие отношения.

— Думаю, ты неправильно оцениваешь жену своего сына. Она, конечно, тихая, но ведь, как говорят: в дремучем лесу скрываются демоны. Каи здорово напоминает мне мою собственную мать. Та всегда держалась словно бы в тени, но так блистательно устраивала дела, что всегда оказывалась в выигрыше. Это был её стиль — ткать ситуацию, как бранное полотно, и все нити событий сводить нужным образом, делать всё, чтоб результат был именно таким, какой нужен.