Венец королевы - [40]

Не чувствуя своего тела, Джек неловко сполз вниз. Сделав несколько шагов на негнущихся ногах, он был вынужден сесть на обочину. Рубашка на нем была вся мокрая от пота, и на пронизывающем ветру ему вскоре стало холодно, несмотря на теплую куртку. Он заставил себя подняться, осмотрелся: слева от шоссе светились окна большого трехэтажного здания. Джек не мог точно определить, в каком месте он находится, но ему казалось, что клиника Бэрриджа должна быть поблизости. Ориентируясь на свет окон, он двинулся вперед, беря чуть правее, где, как ему казалось, стоял дом доктора. Скользя и падая, Джек пробирался напрямик — искать в темноте дорогу было занятием безнадежным. Халла шла за ним следом, и он слышал над ухом ее горячее дыхание. Джек предпочел бы от нее избавиться (она шла вплотную к нему), и он, скользя по влажной глинистой земле, боялся попасть к ней под копыта, но как только он потянулся к поводьям, чтобы привязать ее к дереву, лошадь, всхрапнув, отпрянула в сторону. Почувствовав приступ дурноты, Джек был вынужден на несколько минут опуститься на землю, однако свет, падавший из окон, придал ему сил.

От больницы до дома хирурга было совсем близко. Бэрридж проснулся от звона разбитого стекла. Послышался чей-то слабый голос. Он открыл окно и выглянул.

— Кто здесь?

— Откройте, пожалуйста…

Бэрридж буквально втащил совершенно обессилевшего Джека в дом.

— Извините, что разбил стекло, — пробормотал Джек. — Я подошел с другой стороны и боялся, что потеряю сознание раньше, чем доберусь до двери.

Включив свет, Бэрридж посмотрел на ночного гостя: одежда Джека была в грязи, руки испачканы мокрой землей, на ладонях виднелись глубокие царапины.

— Что случилось?

— Мне надо вам все рассказать… Только очень голова болит и все качается.

— Немедленно раздевайтесь, — велел Бэрридж. — Как вы сюда попали?

— На лошади. Я не умею водить машину.

Бэрридж нахмурился — хотя рана на голове у Джека зажила, езда верхом была явно преждевременной. Онемевшими пальцами Джек с трудом расстегнул куртку. Бэрридж пощупал его рубашку.

— Да вы весь мокрый! Снимайте все, я сейчас принесу сухое. Ванная вон там.

Бэрридж заставил его раздеться и закутал в теплый, длинный халат. Мокрую одежду он собрал в охапку, а когда взялся за куртку, Джек сказал: «Подождите» — и вытащил из кармана револьвер. Бэрридж внимательно посмотрел на оружие, затем перевел взгляд на осунувшееся лицо Джека, который в широком халате выглядел особенно измученным и беспомощным, и сказал:

— Я вас слушаю.

Глава XVIII

Джек невольно медлил, оттягивая момент, когда его собственные слова воздвигнут между ним и людьми, хорошим отношением которых он дорожил, стену отчуждения и презрения. Однако ради этого он сюда и явился…

— Все началось год назад, — сидя на диване, отрывисто заговорил он, не глядя на Бэрриджа. — Меня выгнали из магазина, где я работал. Из кассы исчезло шестьдесят фунтов, и хозяин подумал, что это я их украл. Этих денег я не брал, но в полиции тоже решили, что это моих рук дело. У меня уже были неприятности с полицией. — Джек поднял глаза и вызывающим тоном сказал: — Один раз я украл бумажник. — Он сделал паузу, ожидая, что скажет по этому поводу Бэрридж, но врач молчал. — Значит, вы уже знаете… Этот инспектор сразу выложил, что я собой представляю. Как только услышал мою фамилию, так сразу налепил на меня этикетку: карманник и вор. Просто и ясно.

— Вы преувеличиваете, — мягко заметил Бэрридж.

— Так оно и было, я же знаю. — В голосе Джека зазвучало ожесточение. — Меня выгнали из магазина и сказали, что я еще дешево отделался. Другой постоянной работы я не нашел. Иногда попадался какой-нибудь случайный заработок, но прожить на это было невозможно. Деньги кончились, а хозяйка комнаты грозилась меня выселить. Я был согласен на любую работу и вообще на что угодно. Мог бы и украсть, только очень боялся тюрьмы. Настоящим вором я не стал только потому, что боялся попасться. Однажды на улице ко мне подошел мужчина. Как его зовут на самом деле, я не знаю, мне он сказал, что его фамилия Тесбери. Он сделал мне странное предложение: пообещал заплатить пятьсот фунтов, если мне удастся попасть в один дом. Когда он объяснил, каким образом я должен это сделать, я испугался и отказался. Он ушел, а вечером хозяйка заявила, чтобы я или заплатил ей все, что должен, или убирался. Ждать она согласилась только до конца недели. Через два дня Тесбери пришел снова, и я согласился. Мы с ним отрепетировали, как это будет. Я стоял на дороге, а он вел машину. Потом мы наблюдали за дорогой, смотрели, как едет сэр Трэверс. Я снова струсил, потому что он всегда ехал очень быстро. Тесбери сказал, что другого способа попасть в дом нет, прислуга там не требуется. Я почувствовал, что, если откажусь, так просто он меня уже не отпустит. Он страшный человек. Вы видели его лицо на рисунке, помните? Вы еще спросили, кто это, а я ответил что случайный прохожий. Тесбери сказал, что я очень похож на умершего брата сэра Трэверса и что это сходство поможет мне остаться в его доме. Он описал вкусы и привычки Джека Трэверса и велел мне поступать так же. Это было подло, но я так боялся попасть под машину, что ни о чем другом вначале даже не думал. Все прошло по плану. Я понимал, что Тесбери хочет что-то украсть из дома сэра Трэверса. Прямо он этого не говорил, я догадался сам, он не тот человек, которому можно задавать вопросы. Я выполнял все его указания, даже про картины сказал сэру Трэверсу, что мне нравятся те две, которые нравились его брату. Вы считаете меня подонком?