Венец королевы - [34]

Однажды мне понадобилась коробка, чтобы сложить туда кое-какие хозяйственные мелочи, и я решила взять одну из тех, что лежали в кладовке. Коробки были свалены как попало и, когда я вытащила одну из них, рухнули. Выходя оттуда, я почувствовала, как под каблуком что-то хрустнуло, — случайно я наступила на одну коробку, завязанную веревкой. Я испугалась, что сломала какую-то вещь хозяйки квартиры, и развязала веревку, чтобы посмотреть, что произошло. Там лежали драгоценности. Мой дед был ювелиром, и я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, чтобы отличить настоящие от подделок. Драгоценности были настоящими! Это меня потрясло: среди хлама — украшения на десятки тысяч фунтов. Мне сразу стало ясно, что их оставила не хозяйка. Я заподозрила Армана, так как, кроме него, у меня никто не бывал. Очевидно, драгоценности были краденые, и, сочтя мою квартиру надежным тайником, он, пока я ходила в кондитерскую, спрятал их в кладовке. Я растерялась и не знала, что делать. Вскоре в газетах появилось сообщение о банде, занимавшейся кражей драгоценностей, и, к моему ужасу, там упоминался Арман Брюа. Я боялась полиции — вдруг они не поверят, что я ничего не знала? — но еще больше того, что кто-нибудь из тех явится ко мне и потребует драгоценности. Наверное, я поступила глупо, но я отнесла коробку с драгоценностями на почту и отправила ее в полицию, а сама покинула квартиру, сняла комнату в другом районе и решила побыстрее уехать за границу.

Скоро я обнаружила, что за мной следят. Пока я отсутствовала, мою комнату обыскали и переворошили все вещи. Очевидно, кто-то наведался в брошенную квартиру, обнаружил, что драгоценностей нет, и решил, что они у меня. На улице какой-то мужчина вырвал у меня сумочку. Я решила поехать к дяде, но боялась, что бандиты подумают, будто я взяла драгоценности с собой, и в дороге убьют меня. Что только я ни делала, чтобы ускользнуть от слежки! Когда в Лондоне я сходила с парохода, мне почудилось, будто в толпе мелькнуло лицо Армана. Не знаю, было ли это на самом деле или мне померещилось, но я впала в отчаяние. У меня есть старый друг, который преподает в Оксфорде. Сказав, что хочу пройтись по магазинам, я поехала к нему, чтобы посоветоваться, что делать. По некоторым причинам личного характера разговора у нас не получилось, зато я тайком взяла у него револьвер. Потом я немного успокоилась, но когда дядя сказал, что к вам приезжал какой-то француз по поводу бриллиантовой диадемы, я совсем потеряла голову. Дальше стало еще хуже. Когда ваш адвокат читал заметку, где фигурировал Брюа, мне хотелось провалиться сквозь землю. А когда все легли спать, ко мне пришел дядя: он вспомнил фамилию моего жениха, о котором я писала ему прежде. Я рассказала всю правду, и он заявил, что надо немедленно обратиться в полицию. Однако на следующий день, когда в вашем доме произошла попытка ограбления, он сказал, что теперь не знает, стоит ли обращаться в полицию: а вдруг меня заподозрят в причастности к этой краже? Мы решили подождать, пока найдут преступника, но его так и не нашли. Мне начало казаться, что все, в том числе и вы, подозревают меня. Сейчас я понимаю, что виной этому были мои расстроенные нервы, но тогда я больше не могла сдерживаться. Я покинула ваш дом и снова поехала к своему другу, чтобы вернуть револьвер. Мой друг зоолог, он предложил мне вместе с ним принять участие в экспедиции, и я уезжаю в Новую Зеландию.

Это письмо я пишу уже с парохода. В сегодняшней газете напечатано сообщение о суде над попавшимися членами банды и упоминается, что украденные при последнем ограблении драгоценности находятся в руках полиции, — я больше не представляю для них интереса. Надеюсь, мне удастся забыть этот кошмар. Пожалуйста, извините меня за то, что я причинила вам неудобства.

Алиса Рамбюр»

Прочитав письмо, Трэверс, встретив доктора Уэйна, сказал:

— Ваша племянница превратилась в настоящую путешественницу. Новая Зеландия — это, по-моему, очень увлекательно.

— Вы на нас сердитесь, Гордон? — спросил доктор.

— Нет, за что?

Доктор Уэйн просиял и с жаром сказал, что Алиса хорошая девочка, просто она запуталась, а сам он оказался никудышным советчиком.

В тот же день прояснилась история с пропажей револьвера. Будучи уверен, что оружие брал Барнет, Трэверс прямо спросил его, зачем он это сделал. Мистер Барнет выглядел больше удивленным, нежели смущенным.

— Как вы узнали? — наивно спросил он. — Я же положил его на следующий день обратно.

— Вам не кажется, что вместо того, чтобы задавать вопросы, следует объяснить, на каком основании вы копались в моем столе и взяли мой револьвер?

— Сейчас объясню. Я получил чрезвычайно странную записку с требованием пятисот фунтов за молчание о том, что я якобы хотел украсть бриллиантовую диадему. Встреча была назначена на субботу. В тот день я принес вам путеводитель по Венеции, который вы просили утром, но вас уже не было, и я положил книгу на стол в кабинете. Средний ящик был задвинут не до конца, и оттуда выглядывала рукоятка револьвера. У меня мелькнула мысль: вдруг записка не просто розыгрыш? Хорошо бы выяснить, кто ее написал. Писавший наверняка знал больше нас, но сделал неправильные выводы и стал шантажировать меня. Тогда, сэр, я и взял ваш револьвер.