Венец айтаны - [58]

Сначала, завидев едущих им навстречу людей, маленький отряд Ронтона сторожко отпрянул в сторону от дороги и придержал коней. Но потом Марис пригляделся получше и неожиданно расплылся в улыбке. Пришпорив коня, он направился прямо к балагану. Заметив всадника, там явно всполошились, но потом, очевидно, решили, что он не представляет угрозы. Почти все циркачи шли пешком, из-под откинутого по случаю теплой погоды полога выглядывало только сморщенное лицо старухи, державшей поводья. Марис увидел молоденькую черноволосую девушку, весело болтающую с улыбающимся парнем и седеющим мужичком с хитрыми глазами, наигрывающего на лютне подростка, шутливо переругивающихся одинаковых крепышей, задумчивого молодого человека, идущего чуть в стороне и поглядывающего на шагающую перед ним женщину… А где же Лесси? Ведь это тот самый балаган, который ее увез, Марис узнал почти всех циркачей! Почти поравнявшись с повозкой, он придержал коня.

– Приветствую! – радостно поздоровался с ним Ник Эйсон. – Вот так встреча! Каким ветром?

Марис хотел было ответить и вдруг замер, пораженный глазами второй женщины. Они были пронзительно, неправдоподобно синие, да это же…

– Лесси! – Он соскочил с коня и протянул сестре руки. Она вздрогнула, будто очнувшись ото сна, и недоуменно посмотрела на него. Потом в глазах появилось узнавание.

– Марис! – Она шагнула к нему и крепко обняла. Потом он отстранил сестру от себя, внимательно рассматривая ее лицо. Неудивительно, что он не сразу узнал ее. Нет, конечно, внешне она осталась прежней, и все же что-то в ней неуловимо изменилось, что-то делало ее другой. Может быть, волосы, раньше собранные в косы, а теперь свободно ниспадающие на плечи и закрывающие полспины? Может быть, непостижимая печальная – мудрость? – спрятавшаяся где-то в глубине таких знакомых и незнакомых ему глаз? Может быть, какая-то непонятная уверенность и сдержанная сила, сквозившая в каждом ее движении?

– Что ты так смотришь на меня? – улыбнулась Лесси.

– Ты изменилась, сестренка, – заметил Ронтон.

– И ты туда же! Я же ведьма, Марис, я просто стала ведьмой. – Он не мог понять, шутит она или говорит серьезно.

Стоянка образовалась сама собой. Как бы ни спешил Ронтон, он не мог не задержаться. Циркачи же никуда не торопились.

Марис сидел рядом с Лесси в стороне от остальных и негромко рассказывал ей все, что произошло после его отъезда. От него не ускользнули ни ее тревога, когда он сообщил, что Эбол попался альгавийцам, ни молчаливое согласие с его решением, ни какое-то странное понимание, мелькнувшее в глазах, когда он передал ей рассказ герцога Контерда о происходящем во дворце.

– То есть ты сейчас едешь в Картеви за деньгами, – констатировала Лесси. – А потом вернешься на озеро Мет и снова поднимешь людей.

– Да, – кивнул Марис, не понимая, куда она клонит.

– Через сколько ты планируешь выступить в поход, если все сложится удачно?

– Думаю, через месяц-полтора, – поколебавшись, обозначил Ронтон. – А тебе зачем?

– Я просто пытаюсь понять, сколько у меня времени, – тихо сказала Лесси.

– Времени на что?

– На мою собственную войну, Марис. – Лесси подняла глаза, и Ронтон увидел в них тоску и безысходность. – Я должна успеть до того, как вы выступите. Должна любой ценой!

– А поподробнее? – нахмурился Марис. Ему не понравилась обреченность, сквозившая в голосе девушки.

– Ты не веришь в колдунов, Марис, – невесело улыбнулась Лесси. – Но они есть. Сейчас в Ор-Сите обосновались несколько шарритов, хозяев черного тумана. – От незнакомого слова на Ронтона вдруг повеяло ледяным холодом. – Вы будете обречены на поражение, Марис, как бы вы ни бились, какие бы хитроумные планы ни строили, вы будете обречены! Поэтому мне нужно обезвредить шарритов. Обезвредить до того, как вы начнете поход.

– Но почему ты?!

– Я последняя Жива, Марис. Больше этого сделать некому. Так что выбора у меня и нет. Я – Жива, а потому не могу оставлять шарритов на моей земле. Это не зависит от меня, так должно быть…

Марис помолчал, обдумывая услышанное.

– Я могу тебе чем-то помочь, Лес? – серьезно спросил он.

Она покачала головой.

– В любом случае поехали с нами, – безапелляционно заявил Ронтон. – Укроешься в лесу, там тебе будет безопаснее.

Лесси снова покачала головой.

– Нет, Марис. Я должна подобраться к ним поближе. И я должна быть одна. – Она поежилась, вновь на миг став маленькой испуганной девочкой. – Я должна накопить силу, Марис, я должна стать частью силы, я должна перестать быть Лесси Вельгис, чтобы победить их. – Девушка говорила тихо и размеренно, но ее била крупная дрожь. Марис попытался было обнять сестру, но она отстранилась. – Я должна порвать все, что делает меня слабой, я должна забыть тех, кого я люблю, потому что это делает меня уязвимой! У меня почти получилось, Марис, почти, но я не могу! – Отчаяние прорвалось на волю, Лесси сжала голову руками. – Наверное, я никудышная ведьма, Марис. Что мне делать, что?!

Он все-таки обнял хрупкие плечи, погладил девушку по голове.

– Ничего, малыш, – негромко проговорил он. – Как-нибудь справимся, и с альгавийцами, и с шарритами твоими. Не казни себя. Делай что можешь, если уж тебе нельзя по-другому. Ты не одна, малыш, ты не одна, главное, помни об этом.