Венец айтаны - [28]

Воспользовавшись преимуществом неожиданности, отряд Ронтона сумел довольно сильно потеснить альгавийцев. Но вскоре те оправились и организовали неслабый отпор. Альгавийцев было намного больше, поэтому очень скоро повстанцы от нападения были вынуждены перейти к обороне.

«Донн, давай, черт побери!» – мысленно кричал Ронтон, отбиваясь сразу от двух противников. Его алебарда осталась в теле какого-то бедняги, и Марису приходилось действовать саблей и кинжалом. Вот один из противников сумел достать его руку, но при этом сам открылся, и Ронтон не замедлил воспользоваться шансом. Перехватив саблю в левую руку, Марис довершил движение и, заслонившись убитым, нанес удар по второму противнику. «Давай же, Донн! Черт побери, Эбол, где вы?»

Будто услышав его мысли, с флангов наконец-то налетели основные силы повстанцев. Сразу стало легче. На мгновение Ронтон увидел Вельгиса. Командор был в самой гуще схватки, рубился с альгавийцами с прямо-таки бешеной отвагой. От некрупной фигуры Вельгиса ощутимо несло такой силой, что его враги пятились назад. Казалось, командора не берет ни пуля, ни сталь. Глядя на Вельгиса, повстанцы заражались его духом и дрались с удвоенной силой.

Альгавийцы уже начали сдавать позиции, и тут что-то произошло. Ронтон не понял, что именно случилось, но руки будто налились свинцовой тяжестью, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Огромным усилием Марис удержал саблю и завершил удар. С дравшимся рядом капралом происходило то же самое. Вот он остановился, замотал головой, и его с легкостью достала альгавийская сабля. Неприятеля же, судя по всему, неожиданный недуг обошел стороной. Альгавийцы удвоили усилия. Оборона повстанцев рушилась, как карточный домик. Не понимая, что происходит, Ронтон нашел глазами Вельгиса. Оскалившись в крике, тот пытался порвать связавшую его слабость, но, судя по всему, безрезультатно.

Неожиданно стало легче, давившая со всех сторон тяжесть начала отступать. Повстанцы не замедлили этим воспользоваться, альгавийцы получили отпор. Марис со страхом ждал возвращения непонятной слабости, но она, похоже, окончательно отпустила орситанцев. Исход схватки был предрешен. Кажется, неприятель понял это не менее отчетливо и начал отходить.

– Марис! – в рукав ему вцепилась Лесси. От неожиданности Ронтон вздрогнул. Девушка выглядела – краше в гроб кладут.

– Альгавийцы! Сзади! – прокричали скакавшие за ней пираты. Заслышав предупреждающие крики, повстанцы стали разворачиваться, чтобы встретить новую угрозу.

– Много? – отрывисто спросил Ронтон.

– Много! Нужно уходить!

– Донн! – Девушка заметила командора. – Донн, там альгавийцы, сзади, надо уходить!

– Уходим! Прорываемся вперед! Давайте, ребята! Только вперед! – заревел Вельгис. Но было уже поздно. С тыла навалились свежие силы Аль-Гави. Прежний противник воспрянул духом и тоже удвоил усилия. Уставшие повстанцы, зажатые между двумя сильными отрядами, дрались с храбростью отчаяния, пытались прорубиться через более слабую армию, слишком хорошо понимая, что пощады не будет. Вельгис, Ронтон, Лесси и пираты держались вместе. К ним прорвались братья Нолни. Лен держал лошадь брата в поводу, а сам Итон привалился к лошадиной шее, зажимая рану в боку.

– Ит! – рванулась было к нему Лесси, но ей пришлось отражать удары наскочившего на нее альгавийца. Наверное, поэтому она пропустила тот выстрел. Увидела только, как Вельгис пошатнулся и начал медленно сползать с лошади.

– Донн!!! – Крик Лесси зазвенел даже над грохотом битвы. Не обращая внимания на идущий вокруг бой, она соскочила с лошади и опустилась перед упавшим братом на колени. На его груди, там, где сердце, расплывалось большое багровое пятно. Донн силился ей что-то сказать, но из его рта вырывался только хрип.

– Уходите! – наконец разобрала Лесси. На это слово ушли последние силы Вельгиса. По телу командора прошла судорога, он вытянулся и застыл.

Сильная рука за шкирку подняла потрясенную девушку с земли и зашвырнула в седло.

– Он мертв! – прокричал ей в лицо Лен Нолни. – Итон ранен, Марис ранен, уходим!

На Лесси будто столбняк напал. Она видела, как альгавиец замахнулся саблей, поняла, что удар предназначается ей, но была не в состоянии пошевелиться. Занесенная над ней сабля зазвенела, ударившись о твердую сталь. Лесси показалось, что она прочла в глазах своего наставника, парировавшего удар, осуждение – мол, как же ты не справилась с таким легким замахом! Но в этот момент Марис подхватил ее лошадь под уздцы и увлек за тесно сбившейся группой повстанцев. Лесси пыталась обернуться туда, где осталось лежать бездыханное тело Донна, туда, где почему-то оставались пираты, но не могла уже найти никого. Она еще услышала, как два рожка нестройно трубят отступление, еще увидела, как несколько плотных отрядов повстанцев прорываются-таки из окружения и пытаются уйти от погони, еще почувствовала, как острая боль обожгла левое плечо, и тут на нее опустилась темнота.

Словно зайцы, припав к земле и путая следы, повстанцы уходили от погони. Не сговариваясь, уцелевшие отряды устремились в разные стороны, чтобы запутать преследователей. Альгавийцы надевали на лошадей тяжелые, плотные, прошитые железными пластинами попоны – это помогало защитить коней в бою, но в то же время давало беглецам ощутимый выигрыш в скорости.