– Рано или поздно тебя остановят…
– Кто меня остановит? Уж не ты ли? Или, может быть, этот глупый мальчишка, племянник Катабаха? Да он в штаны наложил, когда увидел меня.
– У меня больше никого нет, так что придется мне верить в пего, – эти слова дворецкий произнес со спокойным достоинством.
– Бедняга! – издевательски воскликнул нищий. – Плохи же твои дела! А сейчас они станут еще хуже… потому что этот ублюдок, твой юный хозяин, нас подслушивает, и я намерен воспользоваться этим обстоятельством.
Илькавар опоздал всего на мгновение. Юноша уже перепрыгнул подоконник и бросился в комнату, когда нищий прямо на его глазах ударил дворецкого ножом в грудь. Швырнув тело на руки Илькавару, нищий бросился к двери и выскочил наружу.
Илькавар осторожно положил старика на пол никаких кроватей или циновок здесь не водилось. Лицо дворецкого посерело, глаза закатились. Он едва дышал.
– Что здесь происходит?
Дверь стояла настежь, а в дверном проеме отчетливо вырисовывалась мощная фигура короля. Илькавар в отчаянии поднял к нему голову. Теперь, очевидно, оправданий больше не будет. Илькавар найден на месте преступления – жертва с ножом в груди на полу, а подозреваемый только один. Тот, кто пытался скрыть смерть Кракнора. Тот, кто больше всего на свете боится темниц Тарантии.
– Мы опоздали, ваше величество, – сказал Илькавар безнадежно.
Конан вошел в хижину и быстро осмотрел раненого старика.
– Может быть, и нет, – бросил он.
Король не стал задавать лишних вопросов. Кто бы пи ударил старика ножом, это был не Илькавар. Конан не сомневался в невиновности парня. На своем веку киммериец повидал неудачников. Илькавар, очевидно, был из них числа.
Если уж начиналась полоса невезения, то выбраться из нее такие люди могли лишь с посторонней помощью.
– Во всем твоем деле много неясностей, – сказал король. – И я намерен в них разобраться. Старика можно спасти. Во всяком случае, он проживет достаточно долго, чтобы рассказать нам то, что нас интересует.
– Вы полагаете, ему известно больше, чем он сообщил мне при нашей первой встрече?
– Думаю, он даже пытался предупредить тебя об опасности, но… Возможно, он сам не знал, в чем эта опасность заключается. А может быть, надеялся, что ты справишься, и не желал пугать тебя раньше времени.
Конан взвалил раненого старика себе на плечо и вышел из дома. Илькавар поспешно зашагал за ним следом.
Киммериец торопился. День склонялся к вечеру, а им еще многое предстояло сделать.
* * *
Когда лекарка спускалась в общий зал «Зеленого медведя», ее забросали целой тучей вопросов, но она произнесла лишь одну фразу:
– Он будет жить и скоро очнется.
После чего потребовала себе вина, добавив, что заплатит за нее Илькавар. Утолив жажду, женщина ушла, и никто не осмелился остановить ее.
– Моя репутация в «Медведе» навек погибла, – сказал Илькавар, сидя наверху в комнате раненого дворецкого.
Конан устремил на молодого человека задумчивый взор. Казалось, киммериец не слышит, но следующая реплика показала обратное: король очень хорошо все слышал и, более того, на все у него уже имелось готовое решение.
– Твоя репутация в этом кабаке подскочила до небес. Подумай сам.
– Они узнали ваше величество?
Конан покачал головой.
– Когда я этого не хочу, меня ни одна каналья не узнает… Нет, другое. Ты ввязался в какое-то опасное приключение. Человек, находившийся под твоим покровительством, пострадал, но ты сумел его спасти. К тебе по первому же зову пришла лучшая целительница, известная в Тарантии. Ну, не считая дворцовых лекарей, разумеется. Да еще некий наемник, который помогает тебе в твоих заботах.
– Наемник?
– А за кого, по-твоему, меня здесь принимают?
Конан ухмыльнулся, и Илькавар невольно улыбнулся ему в ответ. Синие глаза короля блестели: ему явно нравилось приключение.
– Скоро он придет в себя, – продолжал король, указывая на старика. – Ты успел узнать его имя?
– Нет.
– Большая ошибка. Знакомясь с подчиненными, следует первым делом спрашивать их об имени – и потом никогда не забывать этого имени. Подобная мелочь может когда-нибудь спасти тебе жизнь.
– Я запомню.
– Просто делай так постоянно – вот и запоминать не придется.
– Меня зовут Веддет, – прошептал дворецкий.
– А, ты очнулся, – как ни в чем не бывало сказал Конан. – Я рад этому, Веддет.
– Ты король? – спросил дворецкий. – Я должен был догадаться…
– Это не твое дело, кто я, – ответил Конан, сдвигая брови.
Его показная суровость не смутила Веддета.
– Запугивать грозным лицом будешь кого-нибудь помоложе, мальчик. Ты киммериец, насколько я знаю. Варвар. И лучший король из всех, какие были в Аквилонии.
– Не сомневаюсь, – заявил Конан.
Он перестал хмуриться.
Старик говорил искренне. Ему незачем было льстить королю, потому что его жизнь не зависела от королевской милости.
– Ты можешь говорить, Веддет? – спросил Илькавар, желая хоть немного поучаствовать в беседе.
– Подайте мне вина…
Как любого раненого, Веддета мучила жажда. Илькавар поднес к его губам кубок с разбавленным вином. Дворецкий жадно напился и откинулся на набитый соломой валик, служивший ему подушкой.
– Большую часть жизни я прислуживал господам, а теперь мой господин прислуживает мне.
