Вендийская демоница - [10]

— Друэль? — удивленно переспросил хозяин, когда капитан обратился к нему с вопросом о постояльце. — Да, есть такой… А зачем он вам?

Капитан показал ему оружие.

— Лучше бы тебе, дружок, не задавать лишних вопросов. Я — капитан городской стражи, и у меня есть дело к этому Друэлю, так что показывай, где его комната.

— Я провожу господ, — пробормотал хозяин, поспешно вытирая о фартук грязные руки. — Разумеется, не все мои постояльцы честные люди, и я об этом догадываюсь, но я бедный человек и не лезу в то, что меня не касается…

— Довольно, — оборвал капитан. — Просто показывай его комнату. Когда он вчера вернулся домой?

— Незадолго до полуночи, — охотно ответил хозяин. — Это может подтвердить и моя служанка.

— Хорошо, хорошо…

Капитан остановился перед дверью, которая, судя по всему, даже не была заперта.

— Здесь.

Хозяин поспешно отошел в сторону. Ударом сапога капитан распахнул дверь. Жуткое зловоние вырвалось из комнаты, точно злой дух. Масардери побледнела под своим покрывалом.

Капитан бесстрашно вошел в помещение. Стены комнаты были покрыты какой-то зеленой склизкой плесенью, которая медленно сползала на пол. Вещей здесь не было, если не считать разбросанной по полу одежды. Масардери с содроганием узнала полосатый халат, в который Друэль был облачен вчера. Странно, что в роскошной гостиной дома Сулиса не бросались в глаза прорехи этого халата. А ведь это не столько одежда, сколько грязная тряпка, не годная даже для того, чтобы протирать ею пол! Как же вчера они с мужем не заметили этого столь очевидного обстоятельства? Наверняка здесь действовала какая-то злая магия, решила Масардери.

Она не сразу поняла, что именно лежит на кровати посреди комнаты, а когда поняла, то вскрикнула и выбежала вон.

Потому что бесформенная куча тряпья и какого-то гнилого мяса была трупом Друэля. «Торговец редкостями» выглядел так, словно пролежал здесь мертвым уже несколько дней.

Глава третья Нападение

После того, как Друэль был найден мертвым, рассказ Масардери стал вызывать сомнение у всех, начиная с капитана городской стражи. Масардери поняла, что отношение капитана к ней изменилось, тотчас же после того, как они покинули злополучную гостиницу. Теперь он посматривал на вдову с подозрением и подолгу молчал прежде чем ответить на какой-либо ее вопрос.

Наконец она не выдержала:

— Скажите же наконец, что происходит?

— Вам видней, госпожа, что здесь происходит, — был многозначительный ответ.

Она не произнесла больше ни слова. Было слишком очевидно, что во всем случившемся теперь подозревают ее саму.

Впрочем, никаких оснований обвинять Масардери в том, что она отравила своего мужа, а затем для чего-то расправилась с жуликом по имени Друэль, не было. Поэтому история постепенно заглохла.

Масардери догадывалась о том, что городская стража время от времени присматривается к ней. Капитан при встречах с ней раскланивался, но по его лицу она видела: он только и ждет, чтобы она выдала себя каким-нибудь неосмотрительным поступком.

Однажды она даже получила письмо, в котором «некий неизвестный друг» предупреждал ее: «Весьма вероятно, Друэль знал некую тайну, связанную с Вами, госпожа. Берегитесь, как бы еще кто-нибудь не узнал эту тайну! Равно как и тайну смерти самого Друэля. Будьте осмотрительны».

Она бросила это письмо в огонь. Какие глупости! Какую бы тайну ни выведал Друэль, это не нарушило бы отношений Масардери с супругом, так что он мог говорить обо всем совершенно свободно. Что касается других «друзей»… Какая ей разница, что о ней станут говорить? Она потеряла самое дорогое, что было в ее жизни. Ничего худшего случиться уже не может.

Но Масардери ошибалась. Она слишком любила жизнь, чтобы оставаться безразличной к чьим-то попыткам отнять ее.

А покушения начались вскоре после гибели Сулиса — через день или два после того, как вдова получила таинственное письмо.

Был вечер. Масардери попросила старого слугу принести хрустальные фигурки, изображавшие воинов, дам, осадные орудия и крепости, а также игральную доску. Они расставили фигурки на доске и принялись играть.

Масардери любила эту игру, которая напоминала ей о муже. Он купил эти фигурки в Аграпуре. Там его и научили играть. Он весело смеялся, когда Масардери, увидев подарок, принялась гадать — для чего бы могли предназначаться столь странные предметы.

— Неужели это какие-то магические приспособления? — удивлялась она. — Но для чего? Наверное, для любовных заклинаний! Вот эта дама — я, воин — ты. А крепость — это моя неприступность, что до осадного орудия, то это…

— Тс-с, — с улыбкой он положил ладонь ей на губы. — Ты почти угадала. Это игра. В Аграпуре говорят, что это игра полководцев и королей, а шепотом прибавляют: «И любовников», ибо в ней действительно речь идет о крепостях и осадах, о битвах и наградах.

И вот теперь Сулиса нет, а его подарок — игра королей и любовников — остался…

Старый слуга хорошо умел распоряжаться этими фигурками. Когда Масардери была на прогулке или занималась каким-нибудь важным делом со своей портнихой, Сулис играл со слугой.

— Тебе, кажется, непривычно сидеть за доской со мной? — грустно обратилась к слуге Масардери.