Вендетта, или История одного отверженного - [27]

Я медленно опустился на ствол поваленного дерева, все еще держа лепестки в руке. В моих ушах нарастал шум, рот исполнился кровавым привкусом, губы пересохли в горящей лихорадке. «Рыбак с белыми волосами». Им я и был! Король сказал так. Механически я смотрел вниз, на одежду, которую носил, – бывшую собственность самоубийцы. «Он был дураком, – сказал торговец, – он убил сам себя».

Без сомнений, он был дураком. Я не последую его примеру, по крайней мере, не сейчас. Сначала я кое-что сделаю, кое-что, что я обязан сделать, если только найду способ. Да, я выполню это быстро, решительно, безжалостно! Мои мысли путались, как у человека в бреду; аромат лепестков розы, которые я держал, вызывал отвращение, но я все же не выбросил их, а решил сохранить, как напоминание об их объятиях! Я нащупал свой кошелек, открыл его и аккуратно сложил внутрь засыхающие красные лепестки.

Засунув кошелек обратно в карман, я вспомнил о заполненных золотом мешочках и о драгоценностях, которые я принес для нее. Мои приключения в склепе вновь всплыли в памяти, и я улыбнулся той страшной борьбе, которую выдержал ради жизни и свободы. Жизнь и свобода! Зачем они мне были теперь нужны, кроме одной только мести? Ведь меня никто не ждал, мое место на земле было занято, а все состояние перешло в руки моей жены в соответствии с моим собственным завещанием, которым она не преминет воспользоваться. Однако у меня оставались еще бандитские сокровища, коих было достаточно, чтобы обеспечить любому человеку безбедное существование до конца дней. Когда я подумал об этом, то некое грустное удовлетворение пробежало по моим венам. Деньги! На них можно осуществить любые планы – за золото покупается даже месть. Но какая?

То, что искал я, должно быть совершенным, полным, неотступным. Я глубоко задумался. Ночной ветер дул со стороны моря, листья качающихся деревьев загадочно перешептывались, соловьи пели неустанно и сладко, и луна, как круглый щит воинственного ангела, ярко сияла на фоне темно-синего неба. Не замечая времени, я сидел, не двигаясь, потерянный в своих мыслях. «В его пении всегда звучала фальшивая нота», – так она сказала, смеясь своим столь же холодным и острым смехом, как прикосновение стали. И она была права, во имя величественных Небес! Действительно была фальшивая нота, противно режущая слух, и не столько нота, сколько вся музыка самой жизни. Нечто внутри нас живет и выстраивается в соответствии с нашими заслугами в простую или величественную гармонию. Но если только раз позволить подобной метеору женской улыбке, женскому прикосновению, женской лжи вмешаться в ее внутреннее напряжение, то все! Фальшивая нота прозвучала, появляется диссонанс, и Сам Бог, великий Композитор, ничего уже не может поделать с этой жизнью, чтобы восстановить спокойное течение мелодии прежних безоблачных дней! Это я познал, и это все должны узнать заранее, еще до того, как вы и ваше горе состаритесь вместе.

«Рыбак с белыми волосами!»

Эти слова короля снова и снова крутились в моем измученном разуме. Да, я очень сильно изменился, выглядел изношенным и старым – никто сейчас не распознал бы прежнего меня. Вместе с такими мыслями внезапная идея пришла мне в голову – план мести, настолько смелый, новый, и, кроме того, настолько ужасный, что я вскочил со своего места, как будто ужаленный змеей. Я беспокойно зашагал туда и обратно с этим размытым светом пугающей мести, наполнявшей каждый укромный уголок моего помутненного рассудка. Откуда только пришел мне в голову этот смелый план? Какой дьявол или скорее, что за ангел возмездия нашептал его моей душе? Я еще смутно задумывался об этом, когда все детали мести уже начали вырисовываться в уме. Я просчитал каждую мелочь, которая, вероятно, могла возникнуть в процессе воплощения моей идеи. Мои застывшие чувства пробуждались от летаргического сна и отчаяния и поднимались, как вооруженные до зубов солдаты. Прошедшая любовь, жалость, прощение, терпение – фу! Теперь все это представлялось мне источником слабости в этом мире. Что мне было до того, что истекающий кровью Христос молил о прощении для своих врагов? Он просто никогда не любил женщину! Сила и решительность возвратились ко мне. Оставьте рядовым морякам и старым барахольщикам самоубийство или банальное преступление, как средство, соответствующее их грубому ревнивому гневу! А что касается меня, то почему я должен марать память нашей фамилии вульгарным убийством?

Нет, уж! Месть потомка Романи должна совершиться со спокойной уверенностью и без всякого риска: никакой поспешности, плебейской злости, женской суеты и волнения. Я медленно переходил с места на место, обдумывая все аспекты той горькой драмы, в которой собирался сыграть главную роль от начала и до самого занавеса черного цвета. Мой разум прояснился, дыхание улеглось, нервы постепенно успокоились, перспектива того, что я собирался сделать, вполне удовлетворяла меня и остужала волнующуюся кровь. Я пришел в состояние полного спокойствия и собранности. Никакое раскаяние о прошлом больше не беспокоило меня – с чего мне было оплакивать любовь, которой я никогда не имел? Они даже не стали дожидаться моей внезапной смерти – нет! Через три месяца моей счастливой семейной жизни они уже начали дурачить меня! В течение трех полных лет они предавались своей преступной любви, в то время как я, слепой мечтатель, ни о чем даже не подозревал. Теперь я осознал глубину свой раны, я оказался человеком, глубоко заблуждавшимся, жестоко обманутым. Справедливость, здравомыслие и самоуважение требовали, чтобы я как можно строже наказал этих злостных обманщиков. Страстная нежность, которую я испытывал к своей жене, исчезла. Я вырвал ее из своего сердца, как шип терновника из плоти, я отбросил прочь с отвращением, как ту мерзкую тварь, что напала на меня в склепе.