Венценосные супруги - [126]

В общем, атмосфера при Дворе не располагала к радости: в Ливадии, своей летней резиденции в Крыму, скончался Александр III. Николай с невестой стремились пожениться как можно скорее, императорская семья, напротив, требовала дождаться похорон царя. Александр испустил последний вздох 20 октября (1 ноября) 1894 г. На следующий день Алиса торжественно крестилась в православие и отныне стала носить имя Александры Федоровны. Незамедлительно в Санкт-Петербург отправили поездом останки покойного монарха. Погребение состоялось 7 ноября, а вскоре сыграли свадьбу. 14 числа новоиспеченные правители соединили руки и сердца. Многие безжалостно замечали, что юная невеста приехала в столицу сразу за гробом и называли ее «птицей несчастья». Дурные предчувствия подтвердились, когда московские торжества в честь коронации омрачились трагедией на Ходынском поле: там проходили народные гуляния и погибло более тысячи трехсот человек.

Николай и Александра стали мужем и женой. «Большего или лучшего благополучия на этой земле, — признался молодой царь, — человек не вправе желать». Александра выразилась еще пышнее: «Я никогда не могла представить себе, что возможно подобное беззаветное счастье на этом свете, такое чувство единства между двумя людьми»[263]. Супруги любили друг друга до конца жизни. Но в их союзе соединились подверженный чужому влиянию мужчина и женщина, способная взять власть в свои руки.

Критикуя мелочность придворных, более озабоченных собственной выгодой нежели служением государю, царица написала одной из подруг в Германии, что она разочарована, так как чувствовала, что ее «муж очень молод и неопытен»[264]. Николай хоть и был старше жены, был и вправду плохо подготовлен к обязанностям правителя. Впрочем, не забыла ли сама Александра, как быстро она попала в царицы, не успев побыть великой княгиней?

«Я никогда не хотел быть царем!» — бросил в слезах молодой монарх при смерти отца. Так и Людовик XVI высказывал сожаление о том, что восходил на трон слишком юным. Николаю хотелось быть моряком или офицером, объехать весь свет или заниматься маневрами. Он не получил воспитания, подобающего наследнику короны. Несмотря на хороших преподавателей, его уровень знаний, как сказал один из министров, был как «у гвардейского полковника из хорошей семьи». У Николая отсутствовало желание учиться, он был лишен любознательности и способности к размышлениям. «Милый мальчик», мягкий, добросовестный, который «все заучивал хорошо, но никогда не мог понять, в чем был смысл того, что он изучал»[265]. Протокол запрещал преподавателям что-то спрашивать у Его Величества, а сам он никогда не задавал вопросов, потому было неясно, что он запомнил или усвоил. О пустоте существования царевича свидетельствовал его дневник, где нет серьезных мыслей, зато много всяких пустяков, метеорологических замечаний и большое внимание уделялось развлечениям и семейным посиделкам за самоваром: «Не мог кататься на коньках… и скучал»[266].

Александр III понимал всю некомпетентность сына и не допускал его к делам. Между монархом и сыном-наследником не было никакого серьезного общения, никакого посвящения в искусство управления государством. Когда министр финансов граф Витте предложил назначить царевича председателем Комитета по строительству транссибирской железной дороги, ответ императора был однозначным: «Понимаете ли вы, о чем меня просите? Да ведь он… совсем мальчик; у него совсем детские суждения». 23-летнего Николая отец отправил, чтобы удалить его от знаменитой танцовщицы, которая была его любовницей, в длительное путешествие по Востоку, вместо того чтобы разъезжать по европейским городам. После Египта молодой человек посетил Индию, Сайгон и Японию, где на него было совершено несерьезное покушение, заставившее прервать поездку. Ничто: ни пирамиды, ни храмы, ни даже красивые азиатки, — не смогло заинтересовать Николая. Ознакомительная поездка не принесла никакой пользы: будущий император остался ко всему равнодушен.

Изучение государственных дел было Николаю в тягость. Оно требовало постоянного его присутствия в Императорском совете, внимательного отношения к дискуссиям и желания узнавать новое, и это досаждало ему. Он отмечал, чтобы подбодрить себя, что подобное заседание «к счастью, длится всего двадцать минут» и признавался, что ушел, поскольку заскучал «до смерти». Такое равнодушие доводило до отчаяния отца и утомляло советников Александра III, которые почти никогда не интересовались его мнением. К тому времени, когда Николай II стал самодержцем, его нисколько не вдохновляло искусство управления, он старался избегать разговоров о положении дел в стране, терпеть не мог идейные споры. При этом Россия стремительно превращалась в промышленное государство и, в ней ярким пламенем вспыхивали революционные чаяния.

Сдержанность Николая и неуверенность в себе выросли из его мягкого по природе характера, которому пришлось терпеть жесткое обращение со стороны сильной личности отца, который постоянно шпынял мальчика за добродушие. И характер, и воспитание культивировали в юном монархе выдержку и хладнокровие. Порой они переходили в упрямство, которое окружение Николая ошибочно принимало за суровость. Иными словами, Николай был человеком неплохим, но безвольным, вечно нерешительным, неспособным заставить подчиняться себе. «В нем отсутствовала, — замечал германский посол, — вера в себя, но была определенная скромность, вынуждавшая его сомневаться в собственных решениях и откладывать их. Чаще всего он попадал под влияние того, кто по воле случая, говорил с ним последним»