Вена, операционная система - [8]

Шрифт
Интервал

Внутри Ринга находятся венские сакральные древности вроде соборов и императорских дворцов. Как принято в Вене, эта часть города называется Innere Stadt, я там даже пару раз был – не сказать, чтобы в приступе туристического энтузиазма. По бытовым обстоятельствам. В первый приезд, скажем, выяснил, что поменять деньги проще всего в банке возле Штефандома – чтобы уж наверняка и не искать, мало времени было. Кроме того, иногда непонятно, где поесть – вечером воскресенья, например. А возле собора в переулке есть уличная палатка. Обычный застекленный параллелепипед, где дают сосиски и т. п. плюс красное вино. Возле Грабена, практически выходя на него торцом. Не помню, то есть – не знаю, как переулок называется, но это с внешней, скажем так, стороны Грабена. Ближе к собору, чем к Чумной колонне. Почти возле входа в метро.

Да, за год тут произошли изрядные перемены: раньше по Рингу ездили по кругу два трамвайных маршрута – 1-й (по часовой стрелке) и 2-й (против). Так по кругу и ходили. К моему нынешнему приезду с ними покончили. А потом обещали так: с 4 апреля 2009-го по кругу должен уже курсировать специальный Vienna Ring Tram (VRT), он пойдет по часовой, то есть как ходила единичка. 1-й и 2-й номера при этом не ликвидировали, но изъяли их из кругового движения, назначив им другие, более прагматичные маршруты. Первый шел теперь от Stefan-Fadinger-Platz (это в Favoriten) куда-то в Пратер, 2-й ездил из Ottakring’а до Friedrich-Engels-Platz в Brigittenau. Сейчас был еще только март 2009-го, так что VRT еще не появился, но старые перенаправили, как выяснилось, еще 26 октября прошлого года. Причем на этот специальный туристический VRT обычные билеты не годятся. По всей Вене на любой транспорт билеты одинаковые, а тут специальный, 6 евро за поездку. Так что дождь в биме уже не переждать, не покатаешься по кругу, пока ливень. Ливни, к слову, здесь весьма вероятны и практически неизбежны в мае. Как-то это связано с окончательным таянием снега в Альпах. Но и в марте с дождями тоже надежно, если уж начнется, то на весь день, не иначе.

Вообще, все не совсем так, как сказано выше. Innere Stadt отгрызается от канала не Рингом, а второй дугой, второй линией, 2-er Linie, Zweierlinie. Она как раз отсекает от нормального города весь этот архитектурный пафос парламента, ратуши, университета и музеев – все они между Рингом и ней.

В ней был и прагматический смысл: по Рингу почти всё (кроме трамваев) едет по часовой стрелке, а тогда по второй линии пусть ездят против часовой. Собственно, второй линией ее и назвали потому, что туда как раз хотели перевести трамвай второго номера, чтобы он не ездил по Рингу против часовой (Der Name «Zweierlinie» leitet sich daher ab, dass diese im Liniennetz der Wiener Straßenbahn als Strecke Nr. 2 bezeichnet wurde). Но трамвай так и не перенесли, а теперь ездят по ней и так и сяк; разве что против часовой полос кое-где на одну больше. А потом, для простоты, что ли, запоминания: раз уж линия вторая, то и линия метро, идущая ровно под ней, стала (когда появилась) линией U2. Ну а автобусы, которые как-то с ней связаны, имеют в номере еще и подиндекс 2. Но это так пишут, сам я на них не ездил.

За Цвайер-линией начинается уже нормальный город, который длится довольно долго, до следующей дуги, до Гюртеля. Тот связан с очередным планом развития города, также приведшим к тому, что центр еще раз отрезали от окраин: Гюртель задает железнодорожная система, идущая от Южного вокзала через Западный ко все тому же каналу, а дальше будут Дунай, горы и, в итоге, Флорисдорф. По Гюртелю идет линия U6 метро, как бы метро – вагоны там трамвайного типа с токосъемниками сверху. Это красивая линия, один длинный и плавный оттовагнер. Почти все эти станции черно-бело-золото-зеленые. Немного потертые, но все же: белые стены, литые столбики, покрашенные зеленым черные опоры и прочий чугун. Ну и золото чуть-чуть для украшений. Шрифт названия станций очень правильный. Там не сплошной оттовагнер, но две станции через третью непременно его. Там Гюртель выглядит как насыпь, возле станций метро в ней проделаны дыры, в которые пролезают улицы. В помещениях под насыпью клубы и другие темные места. Что до автомобильной части Гюртеля, то когда его построили, движение по нему было левосторонним, как в Британии. Континентальное направление там ввели в 1938-м, после Anschluss’а. А швехатские электрички левосторонние и сейчас.

За Гюртелем начинаются когдатошние места жизни фабричного населения. Они, в общем, красивые, «Красная Вена», социальное строительство. Но про них тут вряд ли будет, а вот промежуток между Рингом и Гюртелем составляют разновременные, в основном XIX века кварталы плюс некоторые более-менее древности в виде церквей. Район от Ринга до Гюртеля нарезан радиально, если в качестве центра брать Штефандом, и по этим ломтям делится на округа, то есть бецирки. Их там штук шесть, кажется, уложилось.

Где богаче, где скромнее. Скажем, вышеописанный угол, равно как и пансион, находится в Neubau, 7-м округе. Богатый он или нет? С одной стороны Нойбау ограничивает Мариахильф, а это вообще главная торговая и, что ли, самая веселая улица города. А из этого, в гостиной, окна виден Музейный квартал и другие приличные места. Но чуть в сторону Нойштифтгассе, как тут же остановка времени, перемен тут практически не бывает, и местность ветшает. Тот же пыльный магазин «Altes und Neues» стоит в таком виде два года только на моей памяти. Да и вообще полно пустых лавок, явно не свидетельствующих об экономическом счастье района в этой его части. Магазин старых CD и пластинок «Sing-Sing» работает, но без особого энтузиазма. На площади возле церкви Ульриха одни пустые витрины, в том числе – лавки «Stein». Она определяла себя как «частный блошиный рынок», но украшала себя слабо вяжущимся с этим позиционированием слоганом «твое пиво – мое пиво» («dein beer ist mein beer»). Там еще на вывеске урл, biertikett.at.tt, может, он и жив. А, нет, тоже не жив (это я все еще пью кофе, пишу на ноутбуке, и можно сразу уточнить). Пусто как-то на всей полуокружности вокруг ступеней церкви. Место называется Ульрихплац – в самом деле площадь, кто спорит, да и церковь тут же.


Еще от автора Андрей Викторович Левкин
Мозгва

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обмен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Командор ордена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голые мозги, кафельный прилавок

В новой книге известный прозаик и медиакритик Андрей Левкин – автор романов «Мозгва», «Из Чикаго», «Вена, операционная система» – продолжает исследовать жизнь человека в современном городе, будь то Москва, Каунас, Санкт-Петербург или Манчестер. Совмещая писательскую и философскую оптику, автор подмечает трудноуловимые перемены в привычках и настроениях горожан XXI века. Едва заметные события повседневной жизни – поездка в автобусе, неспешный обед в кафе, наблюдение за незнакомыми людьми – в прозе Левкина становятся поводом для ментальных путешествий, раскрывающих многообразие современного мира.


Цыганский роман (повести и рассказы)

 `Проза Левкина невероятно тактильна, в этом ее микроскопическая тактика и оптика разом. Она подробна, как нейроны головного мозга на фотографии, как створоженное серое вещество, которым мы думаем, что думаем.` Александр Скидан, `Новая русская книга`. `Большинство читателей `Ома` обязаны встать на уши, разбиться в лепешку и добыть себе сборник Андрея Левкина. Интеллектуализма тут нет и в помине. То бишь интеллектуализм, конечно, присутствует, но не сугубо ленинградский, а обычный, людской: насыщенный пылью и жарою, небесами и реками.


Из Чикаго

В этой книге все документально, без примешивания сторонних идей в местные реалии: только о городе и о том, что с ним прямо связано. Потому что о Чикаго мало кто знает — так почему-то сложилось. О Нью-Йорке или даже о Майами знают лучше, хотя Чикаго — едва ли не второй город США по величине, а объектов с эпитетом «чикагский/ая/ое» в самых разных отраслях предостаточно. Тут почти журналистика, правда, интеллектуальная, читая которую получаешь не только познавательную информацию: что́́ оно такое, зачем и почему, но и эстетическое удовольствие.


Рекомендуем почитать
Конец черного лета

События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.


Узники Птичьей башни

«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.


Босяки и комиссары

Если есть в криминальном мире легендарные личности, то Хельдур Лухтер безусловно входит в топ-10. Точнее, входил: он, главный герой этой книги (а по сути, ее соавтор, рассказавший журналисту Александру Баринову свою авантюрную историю), скончался за несколько месяцев до выхода ее в свет. Главное «дело» его жизни (несколько предыдущих отсидок по мелочам не в счет) — организация на территории России и Эстонии промышленного производства наркотиков. С 1998 по 2008 год он, дрейфуя между Россией, Украиной, Эстонией, Таиландом, Китаем, Лаосом, буквально завалил Европу амфетамином и экстази.


Ворона

Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.


Сказки из Волшебного Леса: Находчивые гномы

«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?


Розы для Маринки

Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?