Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - [33]

Анита расправила подол бархатного, красного платьица, и гордо проговорила: «Я с папой».

— А я с мамой! — Пьетро тоже попросился на руки и Хосе сказал мачехе: «Ну, пойдемте, Мияко-сан, посмотрим, это очень красивый собор, папа рассказывал».

Они зашли внутрь, а Джованни, пощекотав Аниту, послушав ее заливистый смех, завернул за угол и, пройдя переулком, постучал в синюю дверь трехэтажного дома.

Маленькое окошко отворилось, и Джованни услышал: «Это частное владение, мистер».

— Я знаю, — усмехнулся мужчина. «Вы, пожалуйста, передайте, что пришел Испанец, а я тут пока подожду».

— Не пускают, — грустно проговорила Анита, засунув палец в рот.

— Сейчас пустят, — уверил ее отец, мягко возвращая пальчик на место. Он услышал звук поднимаемого засова. Невидный человек, что стоял на пороге, шумно сглотнув, проговорил:

«Вы проходите, пожалуйста, проходите. Ребенок, — он помялся, — это по работе?»

— Отчего же, — рассмеялся Джованни. «Это моя дочка. Поздоровайся, — велел он девочке.

— Меня зовут Анита, — звонко сказала та.

Привратник внезапно подумал: «Кого я тут только за эти годы не видел, но чтобы с дочкой являлись— такое в первый раз».

— Добро пожаловать, мисс, — поклонился он и, отступив, пропустив Джованни в простую, темную переднюю.

Джон посмотрел на карту и сказал: «Интересно. Значит, получается, что у испанцев там, в этом Вахтендонке, сидит свой человек. То-то я думал — уж больно они город быстро взяли».

— Да уж и не сидит, наверное, — Марфа отпила кофе. «В другое место отправился, поди, найди его теперь, Вискайно имени его не знал».

— Или не сказал, — задумчиво проговорил Джон. «Хотя вряд ли, судя по всему, Фрэнсис там с ним основательно поработал. Может, не стоит вам в Картахену ездить, миссис Марта? — внезапно, озабоченно спросил мужчина.

Марфа взглянула на косые лучи закатного солнца, и, вздохнув, ответила:

— Мой старший внук уже оттуда пулю в плече привез, чуть руку не потерял, еще хорошо, что левая. Адмирал, сам знаешь, надолго на восток ушел, они с этим его приятелем, Виллемом Янсзоном, хотят проверить — действительно ли там есть еще один континент, как думал покойный Гийом. Вряд ли он раньше следующей осени вернется, а Уильям в школе, так что я могу и в Новый Свет отправиться. Хоть посмотрю на него, — Марфа улыбнулась.

— Или в Нижние Земли, — пробормотал Джон. «Ну, раз Уильям не дома».

— Как привезу Беллу матери, — мягко ответила Марфа, — так сразу туда и поеду, обещаю тебе.

В дверь тихонько постучали и Джон, извинившись, поднялся.

Обменявшись парой слов с тем, кто стоял в коридоре, он обернулся к Марфе: «Я сейчас. Вы меня простите, пожалуйста, папа меня предупреждал, что такое возможно, но я, честно говоря, его и похоронил уже».

— Кого? — непонимающе спросила Марфа, но Джон уже вышел.

Она погрызла перо и пробормотала: «Так, письмо от Вискайно с его печатью есть, документы себе и Дэниелу я сделаю, хорошие, итальянские, так что ребенка нам отдадут. Я же все-таки буду сестрой злодейски убитого сеньора Себастьяна, да покоится душа его в мире, — Марфа тонко усмехнулась.

— Здравствуйте, — сказал Джон, закрывая за собой дверь кабинета. «Вы садитесь, пожалуйста, садитесь».

Высокий, пожилой, очень красивый мужчина в черном камзоле улыбнулся и протянул руку:

«Меня зовут Джованни ди Амальфи, ну, Испанец».

— Погодите, — Джон посмотрел на пухленькую, хорошенькую девочку и та, поморгав немного раскосыми глазами, весело проговорила: «Я — Анита! Анита!»

— Рад встрече, — Джон потянулся за платком и стер пот со лба. «Я же читал, в донесениях из Рима. Это вас хотят канонизировать? Там какие-то неувядающие цветы на вашей могиле, что ли?».

— Да, — небрежно ответил Джованни. «Крест из бронзовых хризантем. Даже, я слышал, калеки там излечивались. В общем, вы правы, но его Святейшество у нас педант, и хочет видеть нетленное тело, как положено. Так что вряд ли меня внесут в списки святых мучеников.

Он уселся и сказал Аните: «Сейчас я поговорю с джентльменом и пойдем к маме».

— Я могу дать чернильницу с пером и бумагу, — предложил Джон. «Пусть порисует».

— Измажется же вся, — вздохнул Джованни, — но спасибо, хоть при деле будет. Он опустил девочку на потертый персидский ковер, и Джон, положив рядом с ней бумагу, спросил: «Но как?»

— Мой приемный сын, Хосе, Джозеф, — поправил себя мужчина, — врач, и очень хороший. Есть какие-то восточные методы, я в этом не разбираюсь, в общем, на вид казалось, что я мертв.

Ну и, конечно, те, кто проверял мое тело, — Джованни рассмеялся, — были нашими друзьями.

— Я читал про эту казнь, — медленно сказал Джон. «Там же почти нет воздуха, и потом, запах, крысы…»

— Неприятно, — согласился Джованни. «Но не мог, же я позволить, чтобы убили невинного человека. Пришлось потерпеть. Ну а потом мы дошли пешком до Нагасаки, там уже было проще».

— А цветы? — тихо спросил разведчик.

Джованни пожал плечами. «Ну, к ним я не имею ни малейшего отношения, сами понимаете».

— Да, — Джон поднялся, и, отперев железный шкап, достал оттуда конверт. «Это вам. Думаю, его Величество захочет вас увидеть, сами понимаете, я ему докладываю, но все, же нет ничего лучше сведений из первых рук. Ну, вы обустройтесь, конечно, сначала.