Вельская пастораль - [6]
Хруст костей под колесами стоял в ушах, превращался в грохот, рвал перепонки; невменяемый Эдик бился в мокрых ноябрьских кустах, не зная, куда бежать, и казалось ему, что и друзей на старом месте больше нет (поменьше надо было “Крик” смотреть) и торчат эти ужасные штыки из мрамора, как покореженные вилы в руках бога.
Друзья, конечно, нашли Эдика, он был вымазан в грязи, как свин, а едва отболев похмельем, переключился на воспаление легких. Так устал и замерз. Тогда замерз, а сейчас перегрелся, как никогда в жизни, и уже плохо соображал: где он? что он? И зачем эта бесконечность рельсов?
После всего они с Анной еще окунулись (а то песок так липнет к влажному), полотенец не было – кое-как натянули упирающуюся одежду, поднялись на насыпь… Компании и след простыл. Ну и ладно. Все равно. Нервы Эдика выгорели, и в груди стоял болезненный покой.
Они медленно шли, Анна – как на крыльях – говорила без умолку, Эдик вылавливал фразы только изредка. Что-то про Гостиный двор, который в
Уфе должны открыть осенью. Что он обещает стать центром тусовки. Что они вместе будут там бывать. Ну да. Осенью. Вместе. Горькая усмешка…
А вокруг стояла странная картина: из молодого леса торчали редкие могучие стволы, каменно-серые за давностью своей смерти, эти невесть когда засохшие дубы-колдуны стояли тут и там, делая всю местность похожей на пещеру, в которой из пола растут сталактиты… Или сталагмиты? Если бы еще помнить сейчас.
Анна, похоже, выдохлась говорить в пустоту и даже немножко обиделась:
– Доставай тогда плеер, послушаем. Тебе один наушник, мне второй…
Ну вот и все.
– Погоди, давай хоть поезд пропустим. Иначе музыку-то все равно не услышим, а?
Навстречу, правда, ехал товарняк, свистел, чтоб убирались.
Да, только так. Другой возможности не будет.
Они отошли с рельсов, и Эдик просветлел от внезапной догадки: ну конечно же! Это только электровозы гудят, а тепловозы свистят. Так их можно различать, допустим, издали или ночью. Удивительно, но этот пустяк так занимал его.
– Эдик, давай хоть подальше отойдем? Как-то близко слишком…
– Так как раз хорошо.
Эдуард сощурился и крепче – удобнее – взял Анну под локоть.
А солнце жгло, светило так, что шпалы пахли до одурения, юное, десяти лет озеро с песочком и камышиками усиленно испарялось в прожорливые небеса, а на гладком граните памятного знака (тут же, неподалеку), на котором Вовчик “жарил” вторую девицу, и яичницу можно было жарить – запросто.
Только смерти не говори
…Что меня даже выбросило из постели, прежде чем что-то сообразил.
На середине комнаты, темной, холодной, кое-как разлепив глаза, понял, что ночь, что телефон надрывается, что надо бы хоть свет включить. Ослепило. В фантастической липкой яркости, сощурившись тут же, я все же успел выхватить стрелки часов на стене: полпятого.
Полпятого!
Телефон звонил, звонил, звонил.
– Алло, кто это!
– Привет, слушай… извини… помнишь, ты говорил, у тебя из знакомых кто-то в ФСБ работает?
Соображаю судорожно, во-первых, непонятно, кто это вообще. Ошиблись?
– вот уроды!
– Да Женька это, Женька.
Вот никогда бы не узнал! – но что за странный фальцет, обдолбался он, что ли.
– Какое ФСБ, о чем ты вообще! Ты знаешь, который сейчас…
– Ну ты же говорил, одноклассник какой-то, кажется… – нетерпеливо очень.
Ах. Одноклассница, да. Бумажки в канцелярии перебирает, но господи, что за шпионские игры в пять утра, что он там себе в голову вбил.
– Да что случилось-то?
– Катька умерла, – он что-то затараторил дальше, но… В ту секунду на меня обрушивалось известие, потихоньку-потихоньку, замедленно – и понеслось, ну как вагонетка на американских горках. Потом-то я думал об этом, и страшнее всего было, как он сказал, без тени… трагедии?
– его жена!!! – а только раздражение, деловито так, мол, разжевываю, время теряем…
Не сразу, но выдохнул.
– Что… Как это…
– Разбилась. Врезалась в “КАМАЗ” на чесноковском повороте. Ну, не знаю, говорят, скорость превысила. “КАМАЗ”, ты понимаешь, он на обочине стоял, ну а она…
– Господи. Господи.
– Слушай, очень мало времени. Ты можешь сейчас позвонить этому человеку из ФСБ? – он задыхался, голос срывался от возбуждения.
– Зачем… Что – ФСБ?
– Ты понимаешь… Когда это случилось… Она еще живая лежала, какое-то время, ты понимашь? И у нее… Какая-то сволочь… – дыхание у него перехватывало, он пробовал продолжить дважды, и голос сделался – вкрадчивым? – белым от ярости, – какая-то сволочь с нее ценности сняла, ну кольца там, сотовый, с нее, может быть, еще живой. – Отдышался. – Могли, конечно, и в морге… Но я с ними разговаривал, нормальные мужики, клянутся, что не они. Может, и
“скорая”. Надо, вот, эту бригаду найти, тоже подъехать-поговорить…
Но я вот прямо сердцем чувствую, что это там… на дороге… выродок какой-то…
– Какая теперь разница.
– Мне большая разница. Я этого подонка найду. Я вот тебе обещаю. И я ему оторву яйца. Вот на полном серьезе. Я это сделаю. Я обещаю.
Мы замолчали. Я еще никак не мог поверить в этот дикий свет, электрический, в этот ночной звонок, продолжавший сон, чуже-Женькин голос, и осознание все еще неслось “американскими горками”, перехватывая дух, заполняло меня не сразу, как не сразу топит город.
Валентина Терешкова мечтала полететь на Марс. Эта мечта всю жизнь вела ее вперед, хотя и не сбылась. Но быть мечтой не перестала.Герой романа Игоря Савельева Павел тоже часто смотрит в небо, хотя на земле у него гораздо больше хлопот, и, кажется, уже из последних сил — на излете беззаботной юности — держится за свои мечты: быть рядом с любимой девушкой, заниматься любимым делом… Оставаться порядочным человеком. Он и его друзья бросают вызов «взрослому миру» как миру всеобщего цинизма и, кажется, готовы бороться с циниками и авантюристами до конца — хотя и выглядят в этой наивной «борьбе с корпорацией», как марсиане.
Главный герой нового романа Игоря Савельева, студент Кембриджа Алекс (Алексей Николаев) не афиширует, что он сын могущественного российского чиновника. Но вдруг его срочно вызывают на родину. Желание отца, наконец, поговорить и расставить все точки над «i»? Шанс для Алекса разобраться с подростковыми травмами? Или всё это – грязная игра спецслужб?«Фантасмагоричная жизнь путинского “нового дворянства” с самого начала предсказуемо привлекала к себе внимание крупных сатириков – которые разоблачали, бичевали и высмеивали ее. Но лишь Савельеву удалось то, что не удавалось ни Пелевину, ни Доренко, ни Сорокину, ни Проханову, – перевести на язык художественной прозы главную фразу десятых годов: “ОНИ О..ЕЛИ”». Лев Данилкин.
И снова 6 июня, в день рождения Пушкина, на сцену у памятника Пушкину вышли лауреаты премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Константина Куприянова, Игоря Савельева, Булата Ханова и поэтов Андрея Фамицкого, Елены Жамбаловой, Софьи Серебряковой.
Главный герой романа Кирилл – молодой инженер авиации – вынужден постоянно задавать себе вопрос: кто он? Почти античный герой, «повелитель молний», как его уже начинают называть, молодой гений – продолжатель традиций Туполева и Королева – или лузер по меркам современной Москвы и России?.. Любящий и заботливый муж своей беременной жены – или человек без сердца и совести?.. Служитель великого дела – или бездельник из умирающей советской конторы?Цитаты из книги:Вглядываясь в своё отражение, бледное, непрорисованное, поверх которого шли буквы: «Не прислоняться» – и царапинами киноплёнки бежал тоннель, Кирилл подумал, что больше всего его пугает… пожалуй… неопределённость.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Савельев Игорь Викторович родился в Уфе в 1983 году. Аспирант кафедры русской литературы и фольклора Башкирского университета. Печатался в журналах “Новый мир”, “Знамя”, “Урал” и др. Живет в Уфе.
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
Книга состоит из сюжетов, вырванных из жизни. Социальное напряжение всегда является детонатором для всякого рода авантюр, драм и похождений людей, нечистых на руку, готовых во имя обогащения переступить закон, пренебречь собственным достоинством и даже из корыстных побуждений продать родину. Все это есть в предлагаемой книге, которая не только анализирует социальное и духовное положение современной России, но и в ряде случаев четко обозначает выходы из тех коллизий, которые освещены талантливым пером известного московского писателя.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.