Великорусские сказки Пермской губернии - [28]
Вот и прилетели они к самоменьшой сестре; эта сестра еще пуще обрадовалася им и не знает, чем их потчевать-то. Вот и стали они гостить тутака; вот погостили сколя и начали опять собираться в путь-дорогу, домой уж, значит. Вот как начали собираться, жар-птица и говорит этой сестре своей: «Отдай, — говорит, — мне-ка сундучок-от, батюшкино-то благословленье!» — И стала, значит, просить ее. Неохото было отдать и этой сестре сундучок, а отдала-таки.
Вот жар-птица взяла этот сундучок, распростилася с сестрой и полетели с Иваном крестьянским сыном, к себе-ка, домой. Вот приехали они, прилетели, значит, в то место, где жительствие имела жар-птица. Вот и стала эта жар-птица угощать Ивана крестьянского сына всякими разными кушаньями; пировать стали, веселиться. Вот и погостил тутака и дивно-таки время Иван крестьянский сын, вот и пора уж настала домой собираться. Вот и стал он собираться домой.
Вот как стал он собираться домой, жар-птица и говорит ему: «Ну, Иван крестьянский сын, ты для меня делал добро, теперь мне нужно для тебя что-нибудь сделать. Возьми-ка, — говорит, — этот сундучок: я тебе его подарю. Да смотри, не открывай ты этот сундучок дорогой, а когда домой придешь, тогда и открой его!» Вот взял Иван крестьянский сын сундучок этот, распростился и пошел в путь-дорогу, восвояси.
Вот и идет он. Вот он шел, шел, а дивняжно еще до двора; а его так и подмывает поглядеть в сундучок-от. Не мог он утерпеть, взял да и отворил его. Как только отворил он этот сундучок, и вдруг увидал, что он в больших таких палатах. Поглядел в окно и видит, что он в городу; а народу видимо-невидимо, кишит просто.
Так-то и сделался он царем и стал, значит, править этим государством. Вот когда сделался он царем, достал тут отца и мать. И стали они жить да быть, да и топеречь живут.
Рассказал А. Д. Ломтев
Жил-был воробей с мышкой. Посеяли они конопля долину. Конопля родилась очень высокой; поспела конопля, воробей может есть, а мышь не может залезть. Сучинили на это они суд, что работали они вместе, мышь: «Я, — говорит, — земли нарыла, а ты коноплю притащил, сеяли вместе, а ты ешь, мне не даешь!» — Слетелись на суд всякие сословья зверей и птицы; наконец сказали: «Давайте, кто кого подблит (осилит), тот будет у нас судья!»
Лев-зверь счунулся с орлом драться, у орла крыло отломил сразу. На льва-зверя больше никто не полез. Быть ему судьей. Тогда сказал лев-зверь: «Тебя, мышь, не подсаживать, а можешь, так залезай сама и ешь!» — На том и кончилось у них.
Орел остался на земле: лететь ему нельзя; а все разошлись, разлетелись. Мужик идет, стрелец, хочет орла стрелять. Орел говорит человеческим голосом, что «не стреляй, мужик, меня, бери меня в руки!» — Мужику что-нибудь будто бы бластится, не поверил тому; подчалил (причалился) второй раз стрелять. Потом орел скричал пуще, во второй раз, что «ты, мужик, не стреляй, а бери меня в руки, неси домой!» — То мужик подходит к орлу; орел говорит мужику: «Ты неси меня домой, корми меня три года, я тебе в три раза заплачу!» — Мужик приносит домой; жена ему и сказала: «Что ты несешь чего не надо, несъедобную штуку?» — Орел ответил: «Послушай, умница, кормите меня с мужем три года, я вам втрое заплачу за это!»
Первый год прокормили. — «Выпусти меня погулять: я в себе силу попробую!» — То они выпустили его на вольный свет; он полетал, полетал: «Нет, во мне силы мало: еще год корми!» — Прокормили второй год, выпустили его на волю; полетал, полетал: «Нет, мужик, корми еще год!» — Кормили еще год. — «Ну-ка теперь выпусти меня погулять!» — То он покружился долгое время, насилу и дождались. Спустился.
«Ну, мужик, садись теперь на меня!» — То он его зиял кверху очень далёко; потом сбросил орел с себя мужика этого. Мужик этот летел, мало и свету видел: думал, что «убьюсь». Орел подвернулся под него: «Сиди на мне крепче!» (Не дал ему убиться). Знялся выше еще того, потом сбросил опять с себя… Спустил его на землю. — «Что, мужик, много ли ты свету видал?» — Сказал, что «я испужался». — «А во второй раз я тебя знял — как ты себя желал?» — «Думал, что ты меня убьешь!» — «Только это я тебе пример делал: как ты меня стрелял, так же и у меня свет померк!.. Теперь садись; я баловаться больше не буду; садись на меня и держись крепче!»
То он прилетает к старшей девице в дом, в дикие леса. То сестра его выходит и со слезами его встречает. — «Родимый ты братец, я тебя не чаяла, что ты и живой! Где ты проживался три года?» — «Я проживался три года — вот он меня кормил. Нужно ему, сестра, заплатить!» — Сестра говорит, что «надо заплатить». — «Сестра, что я запрошу — отдашь или нет мужику?» — «Отдам». — «А что, ты тятенькин сундучок отдашь или нет?» — «Не отдам!» — «Когда не отдаешь сундучок, прощай, больше я к тебе не прибуду!»
