Великолепный обмен: история мировой торговли - [6]
На протяжении нескольких десятков лет после завоеваний Кортеса и Писарро поголовье крупного скота в Испанской Америке росло так быстро, что удваивалось каждые 15 месяцев. От Мехико до аргентинских пампасов бескрайние просторы Нового Света были черны от пасущихся стад. Один француз с удивлением писал из Мехико: «Здесь повсюду раскинулись бескрайние плоские равнины и повсюду пасется скот».>{16}
Немногочисленное местное население съедало очень немного говядины, почти все туши павших животных оставались гнить. С них снимали только самое ценное — шкуру и копыта. К 1800 году одна только Аргентина экспортировала миллион шкур ежегодно.
Изобретение кораблей-рефрижераторов в конце XIX века изменило ситуацию и обеспечило Европу дешевой говядиной. Европейские поставщики мяса остались в убытке. Похожая история произошла и в XX веке, когда Америку затопил поток дешевых азиатских тканей и электроники, разорив местных производителей. Если бы Томас Фридман, колумнист «Нью-Йорк таймс», писал в 1800 году, то он не сумел бы объяснить европейским кожевенникам преимущества «плоского мира» для развития мировой торговли, равно как и европейским скотоводам в 1900 году.
Изобилие часто оборачивается трагедией. Тысячи лет европейцы жили в относительной близости с определенными видами домашних животных и приобрели иммунитет ко многим их болезням. А население Америки оказалось к ним очень чувствительно. Меч и мушкет работали бок о бок с оспой и корью, которые нередко на много сотен миль опережали прибытие белых людей. Один испанец заметил, что «индейцы мрут, как рыба в ведре».>{17} Серьезный урон потерпели и местные экосистемы, сменившись однообразными европейскими полями, на которых выращивалось несколько культур, вытеснивших местные виды.
Коренное население сажало, в основном, картофель и кукурузу. Эти две культуры гораздо калорийнее, чем пшеница. Картофель растет на бедных почвах, почти в любых условиях, от уровня моря до высоты в 10 000 футов. Кукуруза более прихотлива, требует хорошей почвы и продолжительного теплого сезона, но может расти в переходном климате, слишком сухом для риса, но слишком влажном для пшеницы. Под эти условия отлично подходят оскудевшие пастбища Южной Европы, от Португалии до Украины. К 1800 году эти территории стали одним из крупнейших в мире зернопроизводящих регионов.
Кукуруза и картофель не только позволили Европе избежать голодной мальтузианской западни. Они прямо стимулировали торговлю. На заре промышленной революции эти культуры обеспечили Европе излишек продуктов для обмена на продукцию мануфактур и освободили часть крестьян для работы на фабриках. В свою очередь, растущие урожаи требовали удобрений, которые поставлялось с островов Латинской Америки и Тихого океана, покрытых птичьим пометом (гуано). А введение в Китае таких культур, как ямс, кукуруза, табак и арахис, позволило новой династии Цин укрепить влияние в XVII-XVIII веках.>{18}
Глобализация оказалась не событием и даже не цепью событий. Это процесс, который медленно развивается уже долгое-долгое время. Мир вовсе не стал «плоским» с изобретением интернета, а корпорации в мировой торговле возобладали не вдруг. Начало этому было положено на заре истории, вместе с ценными торговыми грузами, которые постепенно вытеснялись все более дешевыми, более употребительными и менее долговечными товарами, пока рынок Старого Света мало-помалу не стал более интегрированным. С первыми европейскими переселенцами в Новый Свет этот процесс интеграции ускорился. Сегодняшние огромные корабли-контейнеровозы, грузовые самолеты, интернет и развивающаяся сеть производства и поставок — всего лишь очередные шаги в развитии процесса, который идет уже пять тысяч лет. И если мы пожелаем понять скачкообразную природу сегодняшней мировой торговли, это поможет нам понять, чего ожидать в будущем.
Вот уже около десятилетия, как я вовлечен в мир глобальной экономики и финансов. За это время я написал три книги. Первая была научной работой по финансовой теории и практике, хорошо сдобренной исторической тематикой. В каждой из глав я рассматривал определенную историческую тему. Моя третья книга, «Рождение изобилия» («Birth of Plenty»), касалась предпосылок для глобального процветания и относилась к периоду после 1820 года. Некоторые читатели сочли неубедительной основную идею книги о том, что благосостояние современного мира обусловлено разработкой прав на собственность, законов, рыночных механизмов и научного рационализма. Провал коммунистического эксперимента, а также богатство или бедность отдельных государств свидетельствуют в пользу их критики.
Эта книга не несет такой идеологической нагрузки. Беды и неприятности отдельных людей, отраслей промышленности и государств, вызванные глобализацией экономики планеты, реальны, и об этом ведутся ожесточенные споры. В понятиях экономики, на благосостояние людей влияет не только средний показатель (благосостояние среднего человека), но и изменение разрыва между богатыми и бедными. На обычном языке это значит, что стимулирование свободной торговли повышает общее благосостояние человечества и увеличивает социальный разрыв. Даже если торговля позволяет низам общества немного увеличить доходы, они все равно чувствуют себя ущемленными, глядя на растущие доходы богатых.
