Великолепные руины - [4]

А потом девушка повернулась и все черты сложились в единую, потрясающей красоты картину. Студентом Паскаль часто бродил по Флоренции. Некоторые здания под одним углом казались уродливыми, а под другим прекрасными, и с этого ракурса на фотографиях выходили просто изумительно. Наверное, и с людьми так бывает: отдельные черты производят одно впечатление, а лицо в целом – совсем другое. Американка улыбнулась, и Паскаль влюбился, раз и навсегда (если вы, конечно, верите в любовь с первого взгляда). Влюбился даже не в девушку, с которой он и знаком-то не был. Влюбился вот в этот удивительный момент.

И даже камень уронил.

Американка посмотрела вправо, влево, снова вправо, как будто искала остальные дома. Паскаль увидел берег ее глазами: дюжина серо-коричневых хижин. Некоторые пустые, давно покинутые. Дома толпятся у кромки прибоя, точно крабы. И никаких признаков жизни, только злые тощие кошки бродят по площади. Все сейчас в море, ловят рыбу. Иногда сюда по ошибке забредали туристы. Они искали Портофино или Портовенере, а попадали в bruto Порто-Верньону и почему-то ужасно расстраивались.

– Ах, простите, – девушка повернулась к Оренцио, – давайте я заберу багаж? Или за это тоже… я не знаю, за что вам заплачено.

Оренцио свою норму разговоров на английском уже выполнил. Он молча пожал плечами. Неловкий коротышка с оттопыренными ушами казался туристам дебилом. Трудно было поверить, что этот полудурок способен управляться с яхтой, а потому за любое, самое простое действие он получал щедрые чаевые. Оренцио свою выгоду отлично понимал. Чуди побольше и поменьше болтай, тогда и денежек отвалят. А потому он все сильнее таращился и моргал.

– Так что, мне самой багаж вынести? – терпеливо и немного растерянно переспросила американка.

– Bagaglia, Orenzio! – крикнул Паскаль.

Господи, ведь девушка поселится в его гостинице! Он побежал по воде к причалу. Английский он знал, но плохо.

– Пожалуйста, – язык во рту едва ворочался, выговаривая чужие слова, – я буду иметь честь. Оренцио доносить багаж для вас. Идите в отель «Подходящий вид».

Американка удивилась, но Паскаль на это внимания не обратил. Как бы поторжественнее закончить? Назвать ее «мадам»? Нет, не годится. Кошмарный язык! Непредсказуемый и опасный, как бездомная дворняга. Одна система спряжений чего стоит! Того и гляди ляпнешь что-нибудь. Паскаль учился английскому у американского писателя. Тот приезжал в гостиницу каждый год и работал над романом о Второй мировой. Что бы сейчас сказал американец? В голову ничего не шло. Интересно, есть в английском аналог итальянского обращения Bella? Надо попробовать.

– Прошу вас, идите, прекрасная Америка!

Несколько секунд девушка пристально смотрела на Паскаля (то были самые долгие секунды в его жизни), а потом улыбнулась и тихонько сказала:

– Благодарю вас! Это ваша гостиница?

Паскаль добрался наконец до причала. Он потряс ногами, чтобы со штанов не текло, и приосанился.

– Да. Гостиница моя. – «Преуспевающий бизнесмен» указал на вывеску. – Пожалуйста.

– И что, у вас забронирована для меня комната?

– О да! Многие комнаты. Все комнаты для вас. Да!

Девушка взглянула на вывеску, потом снова на Паскаля. Теплый ветерок развевал выбившиеся из прически пряди. Американка еще раз улыбнулась: под ногами смешного худенького парня натекла лужа.

– У вас глаза очень красивые. Синие, как море! – сказала девушка.

Она поправила шляпку и пошла по причалу к площади.

В Порто-Верньоне никогда не было il liceo, школы, и маленький Паскаль каждый день ездил в Ла-Специю. Там он и познакомился с Оренцио, своим первым другом. Им на роду было написано стать друзьями, иначе сыну старого hoteliero и ушастому коротышке было не выжить. Иногда зимой, когда на море бушевали шторма, Паскаль даже оставался у друга на какое-то время. Перед отъездом Паскаля во Флоренцию они придумали новую интеллектуальную игру. Они пили швейцарское пиво и обзывались. Проигравший, тот, кто выдыхался или повторялся первым, выпивал кружку до дна.

Вот и сейчас Оренцио перегнулся через перила яхты и решил сыграть в «безалкогольную» версию.

– Эй, вонючка, что она сказала?

– Ей нравятся мои глаза. – Паскаль не догадался, что игра уже началась.

– Да ладно врать, засранец, не могла она такого сказать.

– А вот и сказала.

– Брехло ты, Паско. Брехло и пидор.

– Это правда!

– Правда, что ты пидор?

– Нет, что ей понравились мои глаза.

– Размечтался, скотоложец! Она – звезда, между прочим.

– Согласен, – ответил Паскаль.

– Вот тупица! Я не про то. Это актриса. Настоящая. Понял? В Риме сейчас фильм снимают, так она оттуда.

– Какой фильм?

– «Клеопатра». Ты что, газет не читаешь, говноед?

Паскаль оглянулся на девушку, взбиравшуюся по ступеням.

– Слишком она светлокожая для Клеопатры.

– Клеопатру играет Элизабет Тейлор. Ну та шлюха, что мужей чужих ворует. А у нашей американки другая роль. Нет, дебил, ты что, правда газет не читаешь?

– И кого она играет?

– А я откуда знаю? Мало там ролей, что ли?

– Как ее зовут? – спросил Паскаль.

Оренцио протянул другу записку. В записке говорилось, что девушку нужно доставить в гостиницу в Порто-Верньоне, а счет за проживание направить в Гранд-Отель в Риме, некоему Майклу Дину, специальному помощнику режиссера студии «Двадцатый век Фокс».