Великолепные Эмберсоны - [28]

Скоро он начнет строить у нас завод, где будет делать автомобили — он предпочитает это слово, а не "безлошадный экипаж". Твой дядя Джордж сказал, что тоже хочет вложиться, потому что верит в будущее автомобилей, хотя не для всеобщего использования, но в качестве технической новинки, которую наверняка будут покупать люди обеспеченные для развлечения и разнообразия. Однако мистер Морган со смехом отклонил его предложение, потому что у мистера М. хватает денег на такое предприятие, пусть и не с грандиозным размахом. Твой дядя сказал, что автомобили довольно успешно производятся в разных частях страны. Твой отец болен, пока не слишком сильно, но доктор запрещает ему проводить так много времени в конторе, потому что долгие годы в закрытом помещении и с малой физической нагрузкой начинают неблагоприятно сказываться на его здоровье, но, по-моему, твой отец скорей умрет, если ему не разрешат работать, ведь вся его жизнь именно в этом, ну и в семье. Я никогда такого не понимала. Вчера вечером мистер Морган водил твою маму, меня и Люси смотреть на Моджешку[24] в "Двенадцатой ночи", и Люси показалось, что герцог очень похож на тебя, только манеры у него подемократичнее. Наверное, ты подумаешь, что я слишком много пишу о Морганах, но тебе всё равно должно быть интересно, учитывая твои отношения с младшим членом их семьи. Надеюсь, тебе всё еще нравится в колледже.

С любовью, тетя Фанни

Одно предложение в письме Джордж перечитал многократно. Потом отправил послание в корзину к статье, а сам прогулялся по коридору общежития за экземпляром "Двенадцатой ночи". Разжившись пьесой, он вернулся в кабинет и освежил память, что, впрочем, ничуть не помогло ему понять странное замечание Люси. Тем не менее, его тоже потянуло к эпистолярному жанру, и он написал письмо — и это не был ответ тете Фанни.

Дорогая Люси,

Не сомневаюсь, ты очень удивлена, получив письмо от меня так быстро, тем более, с тех пор как я вернулся в колледж, это уже второе письмо в ответ на одно твое. Мне написали, в театре ты заметила, что манеры одного актера демократичнее, чем мои, но я не понимаю, почему ты так сказала. Ты знаешь мою жизненную философию, потому что я объяснил ее во время нашей первой поездки на санях, когда я сказал, что не со всеми разговариваю так, как с тобой, и не всем объясняю свою теорию жизни. Я уверен, что у способных рассуждать людей должна быть настоящая теория о жизни, и свою я давным-давно разработал.

Вот я сейчас сижу и курю мою верную вересковую трубку, наслаждаясь запахом табака и кампусом, лежащим за окном со свинцовым переплетом, и мир видится мне совсем иным, не таким, как в первый год в колледже. Я понимаю, каким я тогда был мальчишкой. Я уверен, что очень сильно изменился именно после поездки домой и нашей встречи. И вот я сижу тут с трубкой, а перед глазами проплывают воспоминания о вальсах, которые мы танцевали вечером перед разлукой, и о том, как ты обрадовала меня новостью, что вы останетесь в городе и, когда я приеду на летние каникулы, меня будет ждать друг.

Я счастлив, что друг будет ждать меня. Я способен на дружбу лишь с очень немногими и, оглядываясь на прошлую жизнь, понимаю, что бывали времена, когда я сомневался, что у меня вообще появится друг — тем более девушка. Сама знаешь, меня не слишком интересуют люди, потому что они мне кажутся пустышками. И здесь, в колледже, я не якшаюсь со всякими Томами, Диками и Гарри просто потому, что мы учимся вместе, впрочем, дома я тоже всегда тщательно выбирал, с кем мне встречаться, как во имя семьи, так и из природной предрасположенности не сближаться со всеми подряд.

Что ты сейчас читаешь? Я закончил "Генри Эсмонда" и "Виргинцев". Я люблю Теккерея, потому что он о дряни не пишет, а пишет в основном о хороших людях. По моим литературным убеждениям, писатель не должен рыться в грязи, а должен писать о тех, кого не стыдно ввести в собственный дом. Я согласен с дядей Сидни, как-то сказавшим, что не станет читать книгу или смотреть пьесу о людях, с которыми не сядет за один обеденный стол. Я уверен, у каждого должен быть свой кодекс и идеалы, но ты знаешь это из моего рассказа про мою теорию жизни.

Но письмо не место для глубокомысленных рассуждений, посему не стану углубляться в предмет. Из нескольких писем от мамы и одного от тети Фанни я узнал, что ты часто видишься с моей семьей. Надеюсь, ты иногда вспоминаешь о том, кого в этой семье не хватает. В Нью-Йорке я купил серебряную рамку для твоей фотографии, и теперь она стоит на моем столе. Это единственная девичья фотография, для которой я всё-таки купил рамку, хотя, признаюсь честно, у меня уже были фотографии других девушек, но все они были только мимолетными увлечениями, и я частенько спрашивал себя, а способен ли я дружить с женским полом, который я всегда находил пустым, пока не подружился с тобой. Когда смотрю на твою фотографию, говорю себе: "Наконец-то я встретил не пустышку".

Моя верная трубка выкурена. Я встану и набью ее, а потом, в клубах душистого табачного дыма, буду сидеть и предаваться всё тем же мечтам и думать о добром друге, ожидающем моего приезда в июне на летние каникулы.