Великолепно! - [6]

Софи взяла малыша за руку.

– Послушай, Чарли, – принялась она увещевать сына, – ты должен сперва посмотреть в обе стороны и лишь потом переходить через дорогу, вот как я. – Софи вытянула шею и принялась внимательно осматривать улицу.

Чарли громко рассмеялся, а Алекс переключил внимание на незнакомую девушку, вытянувшуюся на подушках сиденья. Обнаружить такую отвагу в женщине было для него не совсем привычным делом, но эта таинственная незнакомка проявила себя наилучшим образом. К тому же она показалась ему довольно привлекательной, хотя он и не знал, почему отважная служанка вовсе не походила на женщин, которые ему обычно нравились и с которыми он вступал в связь: вряд ли хоть одна из них рискнула бы своей жизнью ради спасения Чарли. Неудивительно, что эта необычная девушка так его заинтриговала. Ему даже захотелось остаться наедине с ней в тот момент, когда она очнется.

Опустившись на колени возле Эммы, Алекс ласково произнес:

– Ну же, просыпайся, моя прелесть. – Он нежно коснулся губами ее виска. – Открой глазки: я до смерти хочу узнать, какого они цвета.

Почувствовав, как чья-то большая рука ласково погладила ее по щеке, Эмма застонала, и тут пульсирующая боль в голове неожиданно начала ослабевать.

Она вздохнула с облегчением, и веки ее затрепетали, затем глаза медленно открылись.

Яркий солнечный свет, лившийся в окна кареты, ослепил ее.

– Ах! – Эмма снова смежила веки.

– Тебя беспокоит свет?

Алекс мгновенно вскочил и задернул занавески на окнах кареты.

Эмма глубоко вздохнула и, слегка приоткрыв глаза, увидела, что загорелое лицо говорившего находится всего в нескольких дюймах от ее лица. Густой локон черных волос спускался ему на лоб, придавая ухарский вид.

Эмма испытала внезапное желание дотянуться до этих волос и узнать, какие они на ощупь.

Мужчина осторожно дотронулся до ее щеки.

– Знаешь, ты нас ужасно напугала, потому что почти десять минут была без сознания.

Эмма молча смотрела на него, не в силах подобрать нужные слова: он был слишком хорош собой…

– Ты можешь говорить, моя радость?

Губы Эммы приоткрылись, позволив ей произнести всего лишь одно слово:

– Зеленые.

«Мне повезло, – подумал Алекс. – Самая красивая служанка в Лондоне лежит в моей карете, и она совершенно потеряла разум».

Прищурив глаза, он принялся пристально вглядываться в ее лицо, а затем спросил:

– Что ты сказала?

– У вас зеленые глаза.

Голос ее звучал глухо: видимо, ей все еще трудно было говорить.

– Да, знаю. Они такого цвета с самого рождения.

Эмма снова зажмурилась. Господи, неужели она сказала что-то вслух о его глазах? Что за невообразимая глупость! Конечно же, ему известно, какого они цвета, а леди наперебой твердят ему о его прекрасных пленительных зеленых глазах.

– Скажи мне, как тебя зовут.

– Эм…

Эмма кашлянула.

– Мег. Мое имя Мег.

– Приятно познакомиться, Мег. Меня зовут Александр Риджли, но ты можешь называть меня Алексом или Эшборном, если пожелаешь. Так зовут меня друзья.

– Почему?

Вопрос прозвучал прежде, чем Эмма успела осознать, что задала его. Вряд ли кухонные служанки задают подобные вопросы.

– Потому что это мой титул. Я герцог Эшборн.

– О!

– У тебя занятный выговор, Мег. Ты, случайно, не из колоний?

Эмма скорчила гримаску. Самым отвратительным и непереносимым для нее было слышать, как англичане пренебрежительно отзываются о ее стране, называя ее колонией.

– Я из Соединенных Штатов Америки, – сказала она высокомерно, совсем забыв о том, что должна вести себя как горничная. – Мы уже несколько десятилетий независимая страна, и не следует называть нас вашей колонией.

– Твоя правда. Должен заметить, ты снова обретаешь свой боевой дух.

– Прошу прощения, ваша светлость, – ответила Эмма тихо. – Мне не следовало разговаривать с вами в таком тоне.

– Да ну же, Мег, не стоит скромничать. Ты не робкого десятка и имеешь право говорить со мной так, поскольку спасла жизнь моему племяннику.

Эмма была озадачена. Она совершенно забыла о маленьком мальчике.

– Надеюсь, он в порядке? – спросила она с тревогой.

– В полном порядке, благодаря тебе. А вот ты…

– Право же, я чувствую себя совсем неплохо, и, думаю, мне уже пора домой.

Эшборн снова погладил ее по щеке, и когда он к ней прикасался, в голове Эммы не оставалось ни одной здравой мысли. Она неотрывно смотрела на его полные губы, гадая, возможно ли, чтобы они прижались к ее губам.

Осознав, насколько бесстыдны ее мысли, Эмма вспыхнула, и в глазах герцога тотчас же появилось беспокойство.

– Ты уверена, дорогая, что снова не потеряешь сознание?

– Не думаю, что вам следует называть меня «дорогая».

– О, я думаю, следует.

– Это непристойно.

– Я редко веду себя пристойно, Мег.

Эмма не успела усвоить эту мысль, как он уже поспешил показать ей, насколько непристойно способен себя вести. Она вздохнула со всхлипом, когда его губы прижались к ее губам. Поцелуй длился всего мгновение, но оказался достаточно долгим для того, чтобы воздух с шумом вырвался из легких Эммы, а все тело затопили незнакомые ощущения.

– Это те чувства, которые тебе еще предстоит испытать, – прошептал он страстно у самых ее губ, потом поднял голову и посмотрел Эмме в глаза.