«Великолепная семёрка» - [3]

Вымотались неимоверно, пока её завершили.

Лацис помотал головой:

– Если ещё раз подобное произойдёт, то я повешусь. Сил моих уже нет никаких.

– И меня на третий раз не хватит! – добавил его приятель Ян.

Долго Михаил Моисеевич не решался запускать двигатель, но всё пришлось, не оставаться же тут на веки вечные! Тронулись предельно тихо, летели-летели, а потом «Великолепная семёрка» начала терять ход… Толчок! И зуммер противно заверещал: «Аварийная остановка двигателя!»

Слышали бы вы, какой мат-перемат пошёл по отсекам! Даже я не вытерпел и вздохнул:

– Елки-палки, лес густой! Снова нам предстоит аврал!

Так всё и оказалось. Опять нам путь преградила пыль. Василий сказал:

– Судя по толщину кольцу планеты и по тому, сколько мы пролетаем от очистки до следующего залипания, нам не менее недели продвигаться в таком темпе. И сие в самом лучшем случае. Нужно что-то делать!

– Ты прав, – согласился Семён. – Должен же быть какой-то способ продвижения в этой треклятой пыли! Необходимо найти какое-то средство.

Попытались с помощью лазерной пушки пробить себе канал, но пыль отражала луч, и он сжёг саму пушку. Хорошо, что мы начали с минимальной мощности, а то бы пострадал весь корабль.

– Значит, и астроторпеды нельзя использовать, – сокрушенно произнёс Али-заде, – они вряд ли сумеют выйти за пределы корабля: пыль тут же сгустится, остановит. Так мы подорвём сами себя.

Я хожу по рубке взад-вперёд, нервничаю.

Капитан ко мне обратился:

– Может, Федя, ты что-то дельное подскажешь. Иногда порой в каких-то случаях твоё мнение бывает не лишним.

Я только развёл руками:

– Тут карты вам в руки. Я могу лишь подгоревшие сковородки на кухне очищать, и только.

Семён съязвил:

– Мы тебя на нос корабля посадим и полетим, а ты метлой будешь пыль отгонять.

Меня за живое задело, но его слова вместе с упомянутой мной сковородкой натолкнули меня на идею. Я заявил:

– А вот и сяду на нос, только не с метлой!

Растолковал то, что мне пришло в голову. Они переглянулись.

– А что, может получиться, – сказал Василий. – Тем более, иных, лучших, вариантов всё равно нет.

Словом, очистили мы корабль и в третий раз: весь-весь, с носа до кормы! Как и в предыдущие разы особенно намучались с дюзами.

На носу «Великолепной семёрки» соорудили временный обтекатель и в нём поместили резервуар с маслом. Им же смазали весь корпус.

Полетели дальше, но при этом масло выделялось наружу на обтекатель, а с него попадало далее на корпус корабля, служа хорошей смазкой. Пыль уже не прилипала к кораблю, и мы благополучно выбрались из пылевого кольца.

Этот случай попал в астрономическую энциклопедию, где сказано, что «экипаж «Великолепной семёрки» сумел преодолеть пояс аномальной пыли с помощью масла…»

Позже о нас написали снова: мы тогда от пиратов беляшами отбились. Они с голодухи на них набросились, наелись до отвала и оказались совершенно небоеспособными, мы их всех перевязали и сдали Космополу. Но рассказывать не буду, подумаете, что хвалюсь. Хотя тогда скверное выдалось дело: верх брала, то одна сторона, то другая. Я не знал, как своим помочь и решил пустить в дело только что напечённые беляши…

Был и другой случай. В созвездии Гончих Псов мы наткнулись на неизвестное светило. Вокруг него несколько планет кружатся, как горошинки в супе. Летим мимо одной и вдруг слышим, что нас зовут оттуда, вернее – взывают о помощи. Наши – земляне!

Капитан, недолго думая, отважно останавливает наш гиперзвездолёт и посылает на планету авторазведчика для уяснения обстановки. Ждём сообщений, а вместо них слышим только невнятные звуки, словно кто-то перед микрофоном сухари грызёт: хрум-хрум, хрум-хрум… Затем полная тишина. Полное впечатление, что съели нашего посланца.

Час ждём, другой. Молчание. Дивуемся, небывалое происшествие: у него же шестикратное дублирование всех важнейших систем и элементов. В жерло вулкана брось – будет работать в кипящей лаве. Термоядерная бомба против него бессильна. А сигналов нет и нет. Чудо чудное, диво дивное!

Какие только предположения, гипотезы наши космические волки-барсы не выдвигали, без толку – не могут сыскать сносного объяснения.

В конце концов разгорелся у них спор: спускаться на планету или нет? Одни кричат «да!», другие «нет!». Мол, опасно, может погибнуть корабль, и тогда мы не выполним важное задание начальства.

Словом, мнения разделились: трое «про» и столько же – «контра». Вы не подумайте, пожалуйста, что это я такой умный, знаю столь мудрёные слова, так капитан сказал, ученейшая голова!

В этот ответственный момент Михаил Моисеевич оборачивается ко мне – заметил-таки, что я стою у дверей! – и спрашивает в упор:

– А ты, Федя, что посоветуешь?

Я вроде как человек маленький, тут важное совещание, чуть ли не симпозиум, посторонним не место, но он насел и потребовал ответа. Пришлось высказаться:

– Люди же там, вызволять надобно. Как же иначе!

Капитан даже крякнул, поперхнулся, наверное. Усы подкрутил и сказал:

– Слышали все? Глас народа – глас божий! Значит, решено – садимся. Слушать мою команду: экипажу занять свои места!

…Опускаемся на планету. Трудно пришлось, нас мотало, как сахаринку в гоголе-моголе: куда-то влекло, крутило, едва не опрокинуло, но всё же приземлились. Наш капитан дока, посадил «Великолепную семёрку», как собственный зад на стул. Так мягко, что даже кастрюли на кухне не звякнули. Вот это мастер!