Великолепие шелка - [41]

– Избавьте меня от ваших возражений, хитрая маленькая лисичка. Я никогда не встречал более выразительного, неспособного лгать лица, чем у вас.

Он помедлил перед столом, за которым сидела Чина, и ей показалось, что просторная каюта стала вдруг тесной и душной. Она наклонила голову, стараясь не глядеть в его сторону, но вопреки собственному желанию рассматривала исподтишка его сильные, обожженные солнцем руки. Ей было не по себе при мысли о том, сколь грубо и беззастенчиво раздел он ее вчера.

Пересилив себя, Чина взглянула недовольно на капитана и, к своему удивлению, заметила на его лице престранное выражение, словно и он думал сейчас об этом своем непристойном поступке. Девушка, собравшись с духом, хотела сказать ему, что безмерно возмущена той бестактностью, с какой обращался он с ней прошлым вечером, когда она, изнемогая от боли, находилась в беспомощном состоянии. Однако почувствовала, что в горле у нее пересохло, и ей, как бы она ни старалась, не удастся вымолвить ни слова.

Затянувшееся молчание в комнате стало чуть ли не вполне осязаемой субстанцией, наэлектризованной невыраженными эмоциями Чины. Этан, испытывая в душе сострадание к девушке, рассматривал между тем образованный солнечным светом золотой ореол, венчавший ее пышные волосы.

– Не будете ли вы столь любезны оставить меня одну? – прошептала наконец Чина. – Мистер Кварлз оповестил меня, что мое платье еще не высохло, а я не догадалась послать его в свою каюту за другим.

– И потому, как я вижу, вам пришлось обшарить мои ящики, – произнес жестко капитан Бладуил, без всякого стеснения изучая конец белого бинта, выглядывавшего из-под полы ее ночной рубашки. – Теперь я могу быть спокоен, раз вы подобрали себе то, что хотели.

Несмотря на все старания Чины запахнуть ворот сорочки, ей так и не удалось укрыть ложбинку между полными грудями. И у нее возникло ощущение, будто под его взором кожа ее запылала.

– Капитан Бладуил, я... О Господи, мисс Уоррик!.. Что вы здесь делаете?

Чина так и застыла под взглядом Джулии Клэйтон, стоявшей в дверном проеме. Воцарилось гнетущее молчание. Лицо Этана заострилось и посуровело, ибо он понял, что не сможет должным образом объяснить, каким образом в его каюте оказалась Чина. Не в его силах стереть с лица Джулии Клэйтон выражение недоверия, убедив ее в том, что между ним и этой девушкой не было ничего такого, что стоило бы скрывать.

– Прошу вас, входите, миссис Клэйтон, – произнес он мягко.

Прежде чем он успел сказать что-либо еще, Чина поднялась из-за стола, не обращая внимания на то обстоятельство, что в своем одеянии она походила скорее всего на дешевую уличную потаскушку, и, повернув голову, смело встретила пытливый взгляд Джулии.

– У вас нет никаких оснований испытывать потрясение при виде меня, миссис Клэйтон, – надменно приподняв подбородок, произнесла она холодно. – Капитан Бладуил лишь оказал мне любезность, разрешив воспользоваться его каютой после того, как меня сильно ударило о поручни во время вчерашнего шторма. А теперь, если вы не возражаете, я вас оставлю одних. Я как раз собиралась уйти.

Чина помедлила с секунду перед капитаном, вслушиваясь в явственный скрип корабельных балок, указывавший на то, что судно вновь накренилось под мощным напором ветра. Несмотря на бледность ее лица и не сходившее с него напряженное выражение, во всей фигуре ее было столько достоинства, что она напоминала, пожалуй, вдовствующую герцогиню, посетившую в торжественном шелковом туалете ежегодный бал в королевском дворце, посвященный дню рождения королевы. И Этан понял внезапно, что никогда больше не увидит в ней беспомощного ребенка, теряющего мужество под ударами судьбы.

– Еще раз благодарю вас, капитан Бладуил!

Он, поклонившись ей в ответ, нашел в себе смелость сказать:

– Не стоит благодарности! Мне было очень приятно оказать вам услугу, мисс Уоррик.

И тут же осознал, что смысл его слов наверняка будет превратно истолкован внимательно наблюдавшей за этой сценой Джулией. Усмешка, исказившая его темное загорелое лицо, напугала Чину, и она, чувствуя, что мужество покидает ее, поспешила ретироваться без лишних слов.

Остальную часть утра она провела в уединении своей каюты, стараясь промыть волосы и вычесать из них соль, а также дать отдохнуть хоть немного своему измученному болью телу. Однако с отдыхом у нее так ничего и не вышло, только она закрывала глаза, как перед ней во всех подробностях вновь возникала ужасная, унизительная сцена, разыгравшаяся в каюте капитана Бладуила. К полудню, несмотря на отвратительное самочувствие, она, ощущая все возраставшее беспокойство, нашла, что для ее дальнейшего пребывания внизу нет никаких убедительных объяснений, и посему решила подняться на палубе. Нельзя же в конце концов до бесконечности прятаться в каюте, словно ей и в самом деле есть чего стыдиться!

Но как только она подошла к трапу, на нее налетела Люцинда Харлсон. Многочисленные подбородки ее просто дрожали от возмущения.

– Ах, вот и вы, мисс Уоррик! Должна признаться, что я в полнейшем недоумении! Не знаю, как и выразить свои чувства по поводу этого печального происшествия! Я сказала миссис Клэйтон, что она, должно быть, ошиблась, но эта дама настаивала на своем... Я не могла поверить тому, что услышала от нее! Подумать только! Капитан Бладуил сам попросил меня отправиться в это путешествие в качестве вашей опекунши, когда, по правде сказать... по правде сказать... – Ее толстые маленькие ручки беспомощно сжались возле горла. – Ах, скажите мне, детка, что это неправда!