Великое шевоше - [19]

В голове Сергея происходил настоящий кошмар — воспоминания его собственные и абсолютно чуждые ему, перемешались, мешая думать. Самая большая путаница вышла из-за языков. Парень оказался полиглотом, говорил сразу на четырех языках, среди которых, удивительным образом, затесался древнерусский. Фантастика, да и только!

На современный русский язык — древнерусский совершенно не походил, но был вполне узнаваем. Эта путаница с памятью и языками очень мешала сосредоточится, а значит, Сергей не мог адекватно воспринимать окружающую действительность и осознавать всю опасность своего нынешнего положения. Он так и не смог выудить из памяти Ивэна причину столь грубого с ним обхождения брата. Да, брат его недолюбливал и не скрывал этого, но это не повод повесить его без суда.

Вот, наконец, и замок, повозка свернула на дорогу ведущую на вершину холма. В сам замок, любящий братец не стал заезжать, сразу у виселицы приказал остановиться. Гонец успел предупредить окрестных крестьян, а те охочие до развлечений собрались быстро, побросав работу.

Серегу вытащили из повозки, рывком поставив на ноги. Сил стоять не было, он стал заваливаться на бок, но был удержан крепкими руками стражей. Веревка для него оказалась приготовленной заранее. У Сергея сложилось впечатление, что братец слишком уж спешил покончить с ним, даже не позвав священника!

И вообще, такое чувство, что все это — ничто иное как спектакль. Не верилось, что вот так, совсем буднично, его жизнь оборвется на театральных подмостках. Крестьяне совсем уж обыденно, даже с малой толикой любопытства разглядывали Сергея стоявшего с веревкой на шее.

За его спиной раздался шум борьбы, быстро закончившийся. Рядом с Сергеем появился Франсуа и ему также накинули петлю на шею. Так вот для кого приготовлена вторая веревка! Жаль парня, жаль.

Косолапый коротышка, забравшись на помост виселицы, начал зачитывать приговор.

— Ивэн, бастард де Бола, украл драгоценности своего господина, — громко выкрикнул он.

— Вот оно что… — Сергей криво усмехнулся распухшими губами и неожиданно для себя плюнул в глашатая. Тот не заметил выходку осужденного, увлекшись описанием самого преступления.

Сергей даже заслушался. Главное действующее лицо в сем фарсе — его мать, которую обвинили в колдовстве. Свидетели, два деревенских придурка, своими глазами видели, как его мать колдовала, превратив сына в ворону. Обернувшись птицей, Ивэн проник в замковую башню и выкрал драгоценности. Чушь, какая! Сергею не верилось, что этот бред можно воспринимать серьезно. Однако, настроение крестьян, враз переменилось. Вместо праздного любопытства на их лицах проступила гримаса ненависти. Кто-то кричал, что у него погибла овца и теперь он точно знает, чьих рук это дело. Какая-то сумасшедшая баба громко вопила, что весенние заморозки в этом году неспроста случились и виновата в них известно кто.

Только теперь Сергей заметил, что слева от помоста, на приличном удалении, в землю врыт столб, обложенный хворостом. А к столбу привязана его мать, вернее мать Ивэна. Они, что, с ума посходили? Ее собираются сжечь, как колдунью? Не может такого быть! Сергей со школьной скамьи помнил, что обвинение в колдовстве — очень серьезно, и такие дела разбирал церковный суд. Инквизиция. А тут самый натуральный самосуд!

Коротышка, тем временем, добрался до самих приговоров. Деревенских дурачков, за пособничество колдунье (из свидетелей их перевели в разряд пособников!) господин приговорил к смертной казни. Они даже пикнуть не успели, как их бросили на плаху и моментально укоротили, ровно на голову. Потом просунув веревочную петлю под мышки, их тела вздернули на виселицу, а отрубленные головы закрепили в мертвых руках. Жуть, какая! Пяти минут не прошло, как они, обезглавленные, уже болтались на веревках.

Потом пришла очередь Сергея. Умирать не хотелось. Не то слово — категорически не хотелось! Товарищ по виселице вел себя очень странно, он просто смотрел на кустистые облака, неспешно проплывающие по небу, и счастливо улыбался.

Сергей набрался мужества достойно встретить смерть. Нет, он не расплылся в идиотской улыбке, как Франсуа. Он просто игнорировал толпу, наблюдая за парящим высоко в небе соколом.

Ожидание смерти затянулось. Братец занервничал, громко крича на кого-то, сидевшего под помостом. А доски все еще оставались на месте. Вдруг веревка оборвалась, ее перерезанный конец свалился рядом с Сергеем. А Жером, стоявший у края помоста, рухнул на спину, из его груди торчал черенок стрелы.

— Беги! — крикнул Сергею Франсуа.

Но бежать со связанными ногами не возможно. Сергей мелкими скачками попытался добраться до хрипевшего Жерома, но упал на помост. Вдруг, над ним склонился человек с ножом в руке. Двумя быстрыми взмахами, он освободил Сергея от пут.

Сергей узнал старика — его учитель пришел ему на помощь. Франческо разменял уже пятый десяток, но по-прежнему оставался грозным бойцом. Освободив ученика, он, обнажив меч, бросился на подоспевших стражников Гийома. Уклонившись от удара, генуэзец сам замахнулся мечом, но не ударил им, а прыгнул вперед, толкнув грудь противника. Тот свалился с помоста. А в это время второй стражник нанес удар коротким копьем, целя в голову старика. Генуэзец успел отреагировать, отклонив назад голову, а руки его ухватились за древко копья. Он плавно потянул за него, по направлению удара, в результате, стражник был вынужден выпустить копье из рук. Он, даже не успев схватиться за длинный нож, висевший у него на поясе, как Франческо резко ударил копьем ему в лицо. Удар пришелся точно в цель. Был нос, и не стало его.