Великое Предательство: казачество во Второй мировой войне - [222]

<…> В нашем лагере, где немного казаков, мы всегда служим панихиды и по Краснову, и по Шкуро и по всем другим умученным, в том числе и по Рабе Божием Келече. Хотя он и мусульманин, но ведь Бог-то один. Наша церковь молится за всех, душу свою отдавших за братьев своих. Виделся я с ним в последние месяцы в Берлине, и так душевно мы с ним говорили обо всем, так хорошо он держал себя, как казак.

Султан… все время держался в стороне и уже при англичанах вступил в командование Северо-Кавказской горской дивизией. Это было за несколько дней до выдачи всех, то есть в двадцатых числах мая 1945 года. Уже тогда было видно, чем дело окончится.

Служим и по Рабе Божием Гельмуте — это по Паннвицу, который действительно благородно держал себя до конца и закончил свою жизнь на той самой московской плахе, на которой много голов «скатилось с удалых плеч казачьих». Вечная им память, а наша боль душевная по ним никогда не утихнет.

О памятном знаке Лиенца

В 40—50-х годах в своих письмах к Атаману Науменко казаки высказывали пожелание об организации «общества лиенцевцев» в США и в других странах их расселения. Один из них, Василий Васильевич Мухин, наряду с установлением контактов, сбором исторического материала, подготовкой к юбилейной, 1955 года, выставке, предложил «выпустить нагрудный значок для оставшихся в живых лиенцев».

Это был первый проект Лиенцевского памятного знака.

В. Г. Науменко — В. В. Мухину. 8 сентября 1951 года

<…> Вы писали о желательности установления нагрудного знака для тех, кто пережил трагедию Лиенца…

Я полагаю, что было бы целесообразнее, если бы нагрудный знак был установлен не только мною, но и представителями Донцов и Терцев. Я полагаю, что самым лучшим было бы, если бы сделали это: я, и. д. Донского Атамана генерал Поляков и, за отсутствием Атамана у Терцев, самым достойным казаком этого Войска — полковником Рогожиным. По этому вопросу я написал ему и ожидаю ответа.

Значок должен соответствовать событию, в память которого он устанавливается и над этим надо серьезно подумать. По этому вопросу я просил подумать и Рогожина. Прошу о том же и Вас.

<…> Полагаю, что одним из отделов выставки могли бы быть материалы о дивизии Паннвица. Хотя это непосредственного отношения к трагедии не имеет, но казаки эти жили одною думою с остальными и пережили такую же трагедию, но только не в Лиенце.

В. В. Мухин — В. Г. Науменко. 14 сентября 1951 года Ваше Превосходительство, господин Войсковой Атаман. <…> Я бы хотел иметь [предложить] значок следующей формы: в терно- вом венце крест, подобный Георгиевскому, с надписью «Лиенц 19 1/VI 45». Значок должен быть среднего размера, на траурной ленте. Безусловно, кто-либо может предложить более совершенную его форму.

В. Г. Науменко — В. В. Мухину. 10 октября 1954 года <…> Вчера получил от В. П. Косиновой флаг русский, который был в лагере Пеггец. Он имеет полосы из «подручного» материала. Белая и красная, как и полагается, а вместо синей, серая. Использую его для выставки.

Ввиду того, что до 10-й годовщины казачьей трагедии осталось всего семь с половиной месяцев и кое-что уже для выставки собрано,… я полагаю, что в ноябре мы можем собраться…

Тогда же можно поговорить о нагрудном знаке в память трагедии.» Этот вопрос сложный: только ли Лиенцской, или всей, в ее совокупности, то есть полков Стана и частей Паннвица?

Вопрос можно разрешить, как был [он] разрешен после эвакуации из Крыма. Знак был один, а подписи разные: «Галлиполи», «Лемнос», «Чаталджа» и для Штаба Врангеля и тех, кто был в Константинополе, — без всякой надписи. Над этим надо подумать. <…>

Открытые письма войскового старшины Н. Г. Назаренко генерал-майору И. А. Полякову

Генерал-майор И. А. Поляков — один из Донских Войсковых Атаманов в период «двуатаманства» после Второй мировой войны (признанный лишь малой частью донских казаков). В 1959 году выпустил брошюру «Краснов — Власов», к 1961-му опубликовал в газете «Россия» воспоминания, в которых выразил «свое» отношение к Казачеству во второй войне, «охарактеризовав» всех — от генерала Краснова до рядовых казаков 15-го ККК, Казачьего Стана и РОА

Возмутились многие. Опровергнул его измышления войсковой старшина Н. Г. Назаренко, поместив «Открытое письмо генералу Полякову» в журнале «Казак». Отсутствие текста противной стороны, нам кажется, не затруднит читателя и не поставит его в ложное положение, так как ответы Н. Назаренко даются с упоминанием сути «обвинения». В редакцию журнала написал и доктор Н. А. Гимпель.

Ваше Превосходительство!

До ознакомления с Вашими воспоминаниями «Краснов — Власов»… я относился к Вам так, как у нас принято относится к старику и генералу.

Бывая нередко целью клеветы и провокаций… я не доверял тому, что говорилось или писалось о Вас, сочувствовал Вам и был готов вступиться за Вас.

Скрепя сердце по поводу сомнительности Вашего права именовать себя Атаманом Всевеликого Войска Донского, я, с грехом пополам, старался считать Вас таковым.

Однако Вы сами так показали себя в своих «воспоминаниях», что теперь даже самому Глазкову незачем трудиться далее над Вашим портретом.