Великое переселение - [94]

- Ладно, - Димитри снова лёг, - что теперь? Как это... доложите, что ли обстановку.

Они вдвоём рассмеялись.

- Тибр и Клим в сопровождении этого немного сумасшедшего... как же его... Цереза. Да, под руководством Цереза осваивают "Магеллан", - ответил доктор, - и скоро, должно быть, мы будем готовы к отлёту. Не верится, правда ведь? Я очень, очень, признаюсь вам, рад. И мне кажется, теперь, на старости лет, я прекращу эти полёты, и буду сочинять роман о нашем этом путешествии. Как необычна, как интересна жизнь, господин Солоф! И хотя бы из-за этой интересности стоит её любить и ценить. Какие бы формы она не принимала в алхимической колбе своей судьбы.

Эпилог

Димитри блуждал взглядом по панораме голографической карты. Она распустилась объёмным веером посреди просторной навигационной рубки, где собралась команда. Представали пред ними синие глубины, рассечённые искривлёнными кубами координат, красные и золотящиеся в звёздной пыли спирали галактик. Пласты наслаивались и вращались друг относительно друга, а между ними красными и зелёными нитями проходили маршруты космолётов. Димитри уже третьи сутки сопоставлял данные о предыдущих полётах имперского флота в секцию созвездия Ящерицы, пытался вычислить, куда же занесло их "Феб", но всё было безуспешно. Словно они провалились в несуществующий портал, попали в смещённое измерение.

Всего неделя прошла с того момента, как "Магеллан" покинул Траму. И тут не обошлось без загадок - флагманский корабль вышел в особую зону. Эта зона называлась на сленге астропилотов "тёмная комната", потому как во время пребывания в ней приборы отказывались корректно работать, показывая пребывание на месте, в то время, как протуберанцевые двигатели работали на полной тяге. Они вырезали в пространственно-временном континууме тоннели и проталкивали массив корабля по ним. Но навигация не работала. А затем в один момент всё включалось, и они обнаруживали себя за много световых лет от точки, где должна была находиться Трама.

Димитри решил подготовить отчёт по этим наблюдениям и предоставить его в штаб. Но пока был занят составлением рапорта о награждении команды, а так же, наблюдениями за координатой их пребывания. Он мог часами сидеть у голографического проектора, наблюдая за мелькающей точкой "Магеллана" и укладывая в сознании всё то, через что им пришлось пройти на загадочной планете.

- Знаете, что меня удивляет помимо всего остального, - как-то обратился ко всем доктор, - ведь мы так ни разу и не задались вопросом о том, почему атра и эти...хм... карликовые жители поверхности, тра, имеют такую наружность. Если тут действительно имела место панспермия, переселение генофонда с Земли, то земляне избрали восточноазиатский тип.

- Да, - согласился Тибр, - они и впрямь похожи на китайцев.

- Скорее, - поправил его Димитри, - на монголов.

- Но ведь посмотрите на их живопись, фрески, на манеру справлять культ, да и на культуру в целом. Это мне напомнило что-то тибетское. Даже тот же Джарука. Он словно срисован с тибетских тантрических божеств. Или даже добуддийских верований - религии бон. Я когда-то в молодости этим очень даже интересовался. К сожалению, на Траме мы были постоянно заняты другими делами, и не располагали временем вникнуть подробнее. А ведь мы столкнулись там с потрясающим феноменом не просто переселения рас и народов, а самой культуры. Это наводит меня на мысль, господа и дамы, что культ, религия или же культура - такой же организм, как и люди, как и животные или языки. И живёт он своей жизнью. Как они метко назвали это - "иные иерархии"...

Они часто говорили на подобные темы. И Димитри казалось, что обязательно он должен был вернуться на Траму, что там осталось что-то незавершённое им, что манило и просило. Тех же чувств исполнился и доктор, но пытался в себе их побороть. Мысль о спокойной жизни у камина за написанием мемуаров врача космофлота грела его душу сильнее, чем могло греть Солнце иных планет.

Что до остальных, то каждый планировал теперь свою жизнь, что называется, с чистого листа - таково было влияние Трамы на них. Клим Забелин приутих, он редко разговаривал с кем-либо. А в мыслях же сочинял длинное письмо к себе на родину, к такой далёкой и внезапно яркой звездой засветившей в его памяти женщине. Осознание своей бренности и даже слабости повернуло мысли этого железного человека в иное русло. Клим хотел обзавестись семьёй, осесть где-нибудь на плантациях юпитерианской Европы, и зажить там тихо и незаметно.

Тибр рвался на базу "Гермес", хотел продолжать научную деятельность и грезил занять место профессора в академии синергетических исследований. И у него были все на то шансы. Звезда Трамы зажгла в нём огонь стремлений с новой силой.

Боро Кад Ум... что он думал, куда направлял мысленный взор - то никому известно не было. Но всё чаще он неподвижно сидел в своей каюте, скрестив ноги и закатив глаза, и лицо его озаряла блаженная улыбка. Возможно, медиум постепенно растворялся в божественном сиянии Вселенной, и физический мир видимостей перестал удерживать его.

Лира Цериян изменилась больше всех. Она очень похорошела в последние дни. Бархатный румянец лёг на её щёки, волосы принялись завиваться упругими волнами, а в прядях их появился лунный блеск. Изменились её осанка и походка, голос стал глубже, уверенней и в то же время мягче. От неё веяло теплом. Тем уютным теплом, что исходит от прекрасной женщины. Она иногда улыбалась, и янтарная искра зажигалась в её глазах, глядящих как бы в никуда, в минувшее или грядущее. Лира словно знала теперь какой-то секрет, была посвящена в таинства, одной ей известные. Часто она сидела у зеркала и как бы с удивлением разглядывала себя. А ещё она научилась не пугаться, но наоборот - либо не обращать внимания, либо даже радоваться тайной скрытой радостью, ощущая движение чего-то живого и змееподобного внутри своего живота.