Великое переселение - [56]

А тем временем, Лира совершенно смутилась, и решила позвать на помощь изумрудноликую владычицу лесов.

- О, дева! Кто все они? И что же им от меня нужно?

Голос ответил сразу же -- его обладательница, по видимому, всё это время оставалась рядом, в невидимом обычным глазом параллельном мире. Или действительно за одно смежение век могла преодолевать любые расстояния.

- Это, Лира, населяющие здешние земли расы. Эволюция на Траме за много миллионов лет шла своим ходом. С одной стороны. Но если ты хорошо усвоишь идею отсутствия какого бы то ни было времени, то поймёшь, что все они -- плод игры божественного сознания, фантомы и зеркала, недодуманные мысли и неразрешённые эмоции. И кто знает, что на самом деле истина...

- Это всё и впрямь сложно. Очень сложно для мен сейчас.

- Конечно, Лира. Ты привыкла к решению узкого круга задач повседневности. Здесь же ты сталкиваешься с неведомой тебе областью мира, с иными его законами. Однако тише, император обращается ко всем нам. Не обращай же внимания на этих маленьких проказников.

И Лира отвела взгляд от кишащих существами зарослей. Теперь вниманием её овладела сцена на водной глади, где расположились князья и император. Многое из его речи она прослушала в отвлечении, и теперь с трудом могла понять, о чём он.

-- И потому мы всегда помним и чтим, - размеренно говорил император, прохаживаясь перед шеренгой князей и свиты, - наши традиции, да будут они освящены Семью Вершинами! Наши дома хранят реликвии, старики -- легенды. На наших свадьбах молодожены имеют право сочетаться узами лишь если ответят на вопросы старейшин о происхождении земли Ваджар, о подвигах славного Цереза, о владыках Лингу-лам.

Лира бы ничего не поняла и подавно, если бы не её спутница, тщательно переводившая ей слова императора, мгновенно подыскивающая достойную и точную трактовку терминам.

-- Вспомним же Цереза могучего, объединителя народов верха и низа! - торжественно объявил император Ру-Гьял.

И Лире стало понятно назначение двух нефритовых столбов позади. Меж ними загорелся туман, а в нём, как в хрустальном шаре гадалки замелькали, закрутились дымными спиралями образы. Они каким-то образом соплетались со словами императора, или он сам своей речью воспроизводил их на этом воздушном полотне. И Лира зачарованно наблюдала за сменой картин. И всё думала: видят ли все наблюдающие одни и те же картины или для каждого они совершенно разные.

-- Как звещали нам первоотцы помнить, так будем поддерживать этот светоч, - тем временем вещал император.

Вторя его словам, на экране закурились змееподобные существа. Их окружали россыпи звёзд и спирали галактик. Змеи вращались, пытаясь в круговом движении догнать одна другую. Наконец, они одновременно ухватили друг друга за хвосты, и ослепительная вспышка затмила всё. Она выплеснулась из экрана, затопив белым светом и озеро, и вечереющий горизонт над тёмной зеленью зарослей.

После вспышки в тёмной бездне осталась одна сфера. Это, по словам императора, звучащим теперь откуда-то издалека, и была новорожденная Трама. Прошло много времени, и она словно оделась в жёлтые и синие одежды. Это появилась на ней суша и моря.

-- И был долгий холод ночи. А затем ночь горячая, как сердце Победоносного Ока, когда горы дышали пеплом и лавой. То сошёл под землю младенец от сочетания в браке Золотого Льва и девы-Трамы.

Из небытия, не проникнутого лучами звёзд, явился огненный шар, похожий больше всего на астероид, и, обойдя несколько раз Траму по орбите, впился в её синий бок. От этого сфера её укрылась мглой, и долго ничего не происходило.

В тот момент звучали колокола, разносясь над водой, пробираясь по её глади барашками волн. И Лира уже не могла разобрать, где начиналась реальность с болотами изумрудной девы, а где была граница с нефритовым экраном. На время ей показалось, что она спит, и от осознания этого стало легче. Значит -- можно проснуться, когда пожелаешь. Но рядом раздался голос владычицы лесов:

-- Ты думаешь, это сон, что сейчас происходит? Что ж, всё в таком случае есть сон. Но ты оставайся в моменте сейчас и здесь. Просто пустись по течению, доверься ему. Это всегда страшно, Лира. Но всё страшно, когда происходит впервые. А представь, что каждое мгновение происходит впервые, и никогда не повторится -- и пропадёт любой страх. Не будет почвы для произрастания древа этого страха.

А сфера ещё совсем юной планеты Трама, укутанная чёрными облаками, от чего была на ней лишь ночь, и слепые духи носились над пепельными пустынями, неслась в бесконечном пространстве. Мерцали грозы, клубились облака. И вот, наконец, шуба пылевого пара принялась оседать, и планета покрылась коркой льда.

-- Зверь Аш, первый из зверей, - продолжал император, - скользил когтистыми лапами по льду, пытался вырыть себе нору, безутешный, выл на две Лу-лу, что отделились от Трамы, скрасив её одиночество. Две великие сестры Великой Матери. И тогда зверь Аш расколол ледяные покровы.

По белоснежной равнине, коей не было ни конца, ни края, плёлся устало, петляющим шагом огромный зверь. Его шерсть волочилась по снегу длинными космами, свалянными по бокам в древние колтуны. Из-под шлейфа шерсти проглядывались могучие сложенные у спины крылья с перьями синего отлива, словно платиновые. Зверь давно не брал разлёта из-за постоянной пурги и злых морозных ветров, и от того крылья его оказались стянутыми прочной сетью спутавшихся косм. Казалось, им уже не судьба была расправиться вновь и вознести огромное тело зверя в лазурную высь к слепящему солнцу. Голова его низко склонилась к тверди льда, и казалось, что массивные рога, загнутые, словно у буйвола, вот-вот вонзятся в лёд в попытке пропороть блестящие его латы. Зверь Аш пробирался в толще снега, увязая в ней чуть ли не по шею, и не было видно его ног, а только хвост с такими же двумя рогами на конце сшибал небрежно пики ледяных гор.