Великое перерождение народов - [6]

].

Мы вынуждены признать, что историко-археологические заключения, полученные в результате независимого сравнительно-типологического анализа, и их проверка по начальным датам сармато-аланского и печенежско-торческого периодов подтверждают указанное смещение — видимо, оно реально. Это же, в свою очередь, означает, что ситуация рубежа эр на Дунае является «фантомной», она лишь типологически и «источниковедчески ущербно» отражает такую же ситуацию в середине XI века.

Сопоставление по конечным датам. Как известно, сарматские памятники исчезают в степном Причерноморье в связи с нашествием гуннов, начало которого датируется примерно 369/70 г. Гунны, наголову разбив аланов, обрушились затем на готов и вытеснили их из причерноморских степей. С этого времени сюда перемещается и ставка гуннского «царя» Руи (Рутила). С 425 г. гунны начинают активные войны на Дунае, с 445 г. их вождем становится Атилла. Походы гуннов на запад закончились их поражением на Каталаунских полях. После смерти Атиллы в 454 г. гунны частично возвращаются в Причерноморье [15]. Археологическая верификация этих событий невозможна — достоверных памятников нет.

Эти сведения здесь изложены лишь из историко-типологических соображений. Сравним их с «окончанием» печенежско-половецкой истории. Она, как известно, завершается появлением в Причерноморье татаро-монгольских отрядов Джебе и Субудея, которые разбили объединенные русско-половецкие силы в битве при Калке в 1223 г. (как и гунны аланов). После 1240 г. состоялся их поход на запад, затем монголы возвращаются в Причерноморье (как и гунны). С 1270-х гг. здесь образуется улус Ногая. Ногай ведет активные войны на Балканах, подчиняет Болгарию, также совершает походы на запад (как и Аттила). Ногай гибнет после поражения в битве при Куганлике в 1300 г. (как и Аттила после Каталаунского сражения).

Сопоставляя даты появления гуннов и татаро-монголов в Причерноморье — 369 год и 1223 год — мы видим, что хронологическая разница между ними составляет 854 года. Это наблюдение также точно соответствует одному из основных периодов смещений, которые предлагаются авторами «новой хронологии» [12:191]. Отметим также, что совпадает и типология событий — походы кочевников на запад, возвращение в степь, приход в Причерноморье к власти могущественного вождя, его поражение в решающей битве, последующая гибель и т. п. События в этом случае почти не смещены — хронологическая разница между смертью Аттилы (454 г.) и гибелью Ногая (1300 г.) составляет 846 лет — очень близко к указанному периоду смещения.

Совпадают и впечатления современников об этих событиях — они в каждом случае истолковываются чуть ли не как апокалиптические. В этом смысле Аттила и его гунны могут рассматриваться как собирательный «фантомный» образ — «минимальный» инвариант Чингиз-хана, Батыя, Ногая и других монголов. Последние в совокупности дают «максимальный» инвариант этого образа — того жуткого и отвратительного впечатления, которое производили монголы и их предводители на европейцев. Эти впечатления сохранились во множестве источников эпохи.

Но более всего Аттила напоминает Ногая, известного своей жестокостью и свирепостью — только со «смещением» на восемь с половиной веков. Ограничимся здесь «минимальным» инвариантом: портрет Аттилы (Ногая?), сделанный рукой Иордана («злобный, коварный, низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой, редкой бородой, приплюснутым носом и отвратительным желтым цветом лица, с рыхлой дряблой кожей»); или же коллективный портрет гуннов (монголов?) Аммиана Марцеллина: «племя гуннов… превосходит всякую меру дикости… Они, как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошаденкам они лишены всякой красоты, подобны евнухам. Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям… При столь неприятном облике они так дики вечные беглецы, проводят всю жизнь в кибитках, где их грязные жены ткут им жалкую одежду… Их единственная страсть и потребность — неукротимая жажда наживы всех, даже могил собственных предков…» [цит. по: 8:100–101]. Комментировать явное сходство монголов и гуннов нет особой необходимости.

Контуры «новой» периодизации

Снова рассмотрим «новую» хронологическую ситуацию археологически. Наши наблюдения показывают, что смещенная по начальной дате сармато-аланская серия памятников I в. до н. э. — конца IV в. н. э. соответствует печенежско-половецкой серии Х — первой четверти XIII веков. В обоих случаях серии кочевнических древностей прерываются. Но если в первом случае они прерываются на пять столетий, то во втором — не более чем на 50–80 лет. Этот, последний, перерыв примерно соответствует временному интервалу между правлением Руи и гибелью Аттилы, но смещенный приблизительно на 850 лет.

С 1310-х гг. кочевнические памятники снова внезапно появляются на западе степного Причерноморья. Причем в очень большом, просто поражающем количестве по сравнению с предшествующим временем. Они существуют вплоть до 1360-х гг., после чего резко исчезают. Зато в этот непродолжительный период их число, типологическое разнообразие и богатство даже не сопоставимы со всеми предшествующими эпохами [