Великое колесо возвращений - [8]
И уляжется спать, ворча, во мгле без теней.
ОН ПРОСИТ У СВОЕЙ ЛЮБИМОЙ ПОКОЯ
Я слышу Призрачных Коней, они летят как гром -
Разметанные гривы и молнии очей;
Над ними Север распростер ползучий мрак ночей,
Восток занялся бледным, негреющим костром,
А Запад плачет в росах, последний пряча свет,
А Юг разлил пыланье пунцово-красных роз…
О тщетность Сна, Желанья и всех Надежд и Грез! -
В густую глину впахан Коней зловещих след.
Любимая, закрой глаза, пусть сердце твое стучит
Над моим, а волосы — волной мне упадут на грудь,
Чтоб хоть на час в них утонуть, их тишины вдохнуть -
Вдали от тех косматых грив и грохота копыт.
ОН ВСПОМИНАЕТ ЗАБЫТУЮ КРАСОТУ
Обняв тебя, любовь моя,
Всю красоту объемлю я,
Что канула во тьму времен:
Жар ослепительных корон,
Схороненных на дне озер;
И томных вымыслов узор,
Что девы по канве вели,-
Для пированья гнусной тли;
И нежный, тленный запах роз
Средь волн уложенных волос;
И лилии — у алтарей,
Во мраке длинных галерей,
Где так настоен фимиам,
Что слезы — на глазах у дам.
Как ты бледна и как хрупка!
О, ты пришла издалека,
Из прежних, призрачных эпох!
За каждым поцелуем — вздох…
Как будто красота скорбит,
Что все погибнет, все сгорит,
Лишь в бездне бездн, в огне огней
Чертог останется за ней,
Где стражи тайн ее сидят
В железном облаченье лат,
На меч склонившись головой,
В задумчивости вековой.
ОН МЕЧТАЕТ О ПАРЧЕ НЕБЕС
Владей небесной я парчой
Из золота и серебра,
Рассветной и ночной парчой
Из дымки, мглы и серебра,
Перед тобой бы расстелил, -
Но у меня одни мечты.
Свои мечты я расстелил;
Не растопчи мои мечты.
К СВОЕМУ СЕРДЦУ, С МОЛЬБОЙ О МУЖЕСТВЕ
Тише, сердце, тише! страх успокой;
Вспомни мудрости древней урок:
Тот, кто страшится волн и огня
И ветров, гудящих вдоль звездных дорог,
Будет волей ветра, волн и огня
Стерт без следа, ибо он чужой
Одинокому мужеству бытия.
СКРИПАЧ ИЗ ДУУНИ
Едва я скрипку подниму -
Танцуют стар и млад.
Кузен мой — поп в Кильварнете,
И в Макрабви — мой брат.
А я скрипач из Дууни,
Я больше, чем они,
И не потребен требник мне,
А песни мне — сродни.
Когда мы к Господу придем
Стучаться у ворот,
Архангел всех пропустит в рай,
Но скрипача — вперед.
И то сказать — без скрипки
Какая благодать?
Не спеть, не выпить без нее
И не потанцевать.
Сбегутся ангелы гурьбой,
Едва войду я в сад,
И с криками: "Играй, скрипач!" -
Запляшут стар и млад.
БАЙЛЕ И АЙЛЛИН
Поэма (1901)
Когда во тьме кричит кулик.
И с ветром шепчется тростник,
Из сна, из темноты ночной
Они встают передо мной:
Вождь уладов, Месгедры сын,
И дева кроткая Айллин
Дочь Лугайда, краса долин.
Любви их был заказан путь
В заботах поздних утонуть;
Их страсть остынуть не могла,
Как стынут в старости тела.
Отторженные от земли,
Они в бессмертье расцвели.
В те стародавние года
Перед пришествием Христа,
Когда еще Куальнский бык
В ирландцах распрю не воздвиг,
Собрался в свадебный поход
Медоречивый Байле — тот,
Кого молва еще зовет
Малоземельным Байле; с ним
Из Эмайна путем одним
Певцов и воинов отряд;
Был каждый радостью объят,
И все мечтали, как один,
О свадьбе Байле и Айллин.
Привал устроили в лугах,
Как вдруг, кружа листву и прах,
Промчался ветер — и возник
Пред королем чудной старик:
Растрепан, тощ, зеленоглаз,
И круглый, как у белки, глаз.
О птичьи крики в небесах,
Рыданья ветра в камышах!
Какую выспреннюю блажь
Внушает темный голос ваш!
Как жалки наши Нэн иль Кэт
Пред теми, чьих страданий след
Остался в сагах древних лет
И в ропоте твоем, тростник!
Хоть все постигший лишь постиг,
Что, как судьба нас ни балуй,
Смех детский, женский поцелуй —
Увы! — дар жизни в этом весь.
Так сколь же непомерна спесь
В том тростнике среди болот,
Где дважды в день проходит скот,
И в птичьих маленьких телах,
Что ветер треплет в небесах!
Старик сказал: "Я с юга мчусь,
Поведать Байле тороплюсь,
Как покидала край отцов
Айллин, и много удальцов
Толпилось тут: и стар и млад
Ее отговорить хотят;
Досадно, что такой красе
Не жить меж них, — и ропщут все,
Упорство девушки виня.
И, наконец, ее коня
Какой-то старец удержал:
"Ты не поедешь!" — он сказал.-
Средь соплеменников твоих
Тебе отыщется жених.
Нашелся юноша такой,
Что, завладев ее рукой,
Взмолился: "Выбери из нас,
О госпожа!" И в этот час
Среди разгневанной толпы,
Когда на все ее мольбы
Не отозвался ни один,
Упала, умерла Айллин.
Сердца у любящих слабы
Перед ударами судьбы;
Бросает их то в жар, то в лед,
Воображенье наперед
Им верить худшему велит.
Злой вестью Байле был убит.
И вот на свежих ветках он
К большому дому отнесен,
Где, неподвижен и суров,
У бронзовых дверных столбов
Пес Уладов тогда сидел;
Главу понуря, он скорбел
О милой дочери певца
И о герое, до конца
Ей верном. Минули года,
Но в день предательства всегда
Об их судьбе он слезы лил.
И хоть Медоречивый был
Под грудой камня погребен
Перед глазами Пса, — но он
Уж не нашел для Байле слез,
Лишь камень к насыпи принес.
Для косной памяти людской
Обычай издавна такой:
Что с глаз долой, из сердца вон.
Но ветра одинокий стон,
Но у реки седой тростник,
Но с клювом загнутым кулик
О Дейрдре помнят до сих пор;
Уильям Батлер Йейтс (1865–1939) — классик ирландской и английской литературы ХХ века. Впервые выходящий на русском языке том прозы "Кельтские сумерки" включает в себя самое значительное, написанное выдающимся писателем. Издание снабжено подробным культурологическим комментарием и фундаментальной статьей Вадима Михайлина, исследователя современной английской литературы, переводчика и комментатора четырехтомного "Александрийского квартета" Лоренса Даррелла (ИНАПРЕСС 1996 — 97). "Кельтские сумерки" не только собрание увлекательной прозы, но и путеводитель по ирландской истории и мифологии, которые вдохновляли У.
Пьеса повествует о смерти одного из главных героев ирландского эпоса. Сюжет подан, как представление внутри представления. Действие, разворачивающееся в эпоху героев, оказывается обрамлено двумя сценами из современности: стариком, выходящим на сцену в самом начале и дающим наставления по работе со зрительным залом, и уличной труппой из двух музыкантов и певицы, которая воспевает героев ирландского прошлого и сравнивает их с людьми этого, дряхлого века. Пьеса, завершающая цикл посвящённый Кухулину, пронизана тоской по мифологическому прошлому, жившему по другим законам, но бывшему прекрасным не в пример настоящему.
Кухулин, один из главных мифологических героев ирландского эпоса, оказывается мёртвым. Вернуть его к жизни пытаются его законная жена Эмер и возлюбленная Этна Ингуба. Но дух, который может вернуть его к жизни, ставит условие, что Кухулин оживёт, только если Эмер откажется от надежд на то, что он снова полюбит её. Та, терпевшая неверность всю их совместную жизнь, вдруг чувствует ревность. Именно в тот момент, когда надо отказаться от надежды на возвращение к былому счастью, которая поддерживала её всё это время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старик и юноша останавливаются у разрушенного дома. Выясняется, что это отец и сын, а дом когда-то принадлежал матери старика, которая происходила из добропорядочной семьи. Она умерла при родах, а муж её, негодяй и пьяница, был убит, причём убит своим сыном, предстающим перед нами уже стариком. Его мучают воспоминания, образ матери возникает в доме. Всем этим он делится с юношей и поначалу не замечает, как тот пытается убежать с их деньгами. Но между ними начинается драка и Старик убивает своего сына тем же ножом, которым некогда убил и своего отца, завершая некий круг мучающих его воспоминаний и пресекая в сыне то, что было страшного в его отце.