Великодержавные политические нации - [45]

Европейские народно-феодальные государственные отношения стали высшим проявлением, верхней точкой развития традиции земледельческих цивилизаций на европейском континенте, традиции, которая зародилась вне Европы в эпоху неолитической революции. Достигнув своего расцвета в Средние века на основе религиозного христианского мировоззрения, они подготовили собственного могильщика: городские политические отношения, рациональное капиталистическое сознание, промышленные производственные отношения и, в конечном итоге, европейскую промышленную цивилизацию. После буржуазных революций в Нидерландах и в Англии, а особенно после английской Промышленной революции и начала индустриализации, освоение Европы приобрело совершенно новое содержание и всеохватный размах, оно стало полностью зависеть от развития промышленного производства. Традиция земледельческой цивилизации в жесточайшем, кровавом и непримиримом противоборстве столетие за столетием уступала промышленной цивилизации право на преемственность в историческом цивилизационном развитии. Войны эпохи протестантской Реформации, Наполеоновские континентальные войны, потрясения мира русской большевистской революцией, Первая и Вторая мировые войны, глобальная Холодная война между двумя Сверхдержавами, советской и американской, были вызваны именно этим противостоянием.

Каждый раз держава, которая с позиций усовершенствованного народно-феодального мировоззрения и военно-чиновного феодально-абсолютистского управления бралась возглавить противостояние промышленным буржуазно-капиталистическим нациям, вынуждена была создавать передовую военную индустрию, проводить раскрестьянивание государствообразующего этноса и социологизировать народные производственные отношения в городе и деревне ради быстрого развития такой индустрии. В XIX и ХХ веках соответствующие изменения претерпевала Германия, Япония, затем Советская Россия. Этим державам удавалось мобилизовать наличные ресурсы с помощью опоры на традиции сильной феодально-абсолютистской государственной власти и осуществлять ускоренную экстенсивную индустриализацию. Но на гребне подъёма индустриализации они надрывались экономически и, так или иначе, терпели сокрушительное поражение. Созданными для обслуживания промышленности городскими социальными слоями они вырывались из средневековых традиций феодального прошлого и, тем самым, становились восприимчивыми к идеалам буржуазно-демократических преобразований. Через буржуазно-демократическую революцию, которая создавала противоречия, выход из коих был только в Национальной революции и Национальной Реформации, они мучительно перерождались в новое качество государственного существования, а именно, в качество национального государства с демократической общественной властью. После чего становилась продолжателями дальнейшего развития промышленной цивилизации, способствуя непрерывному возрастанию её могущества.

На исходе эпохи индустриального производства, в 1989 году уже в Советской России началась буржуазно-демократическая революция и сейчас приближается её перерастание в национал-демократическую революцию, которая обозначит перспективу преобразования великорусского и ряда расово, культурно родственных народов и народностей в русскую городскую нацию. Теперь роль антагонистически противостоящих наступлению промышленной цивилизации традиционно-почвеннических, традиционно земледельческих держав переходит к Китаю, к Индии и ряду государств исламского мира. Их противостояние наступлению капиталистической постиндустриальной цивилизации будет во многом определять характер мировой политики в первом столетии третьего тысячелетия.

б) борьба цивилизационных традиций в русской истории

Протяжённый восток европейского континента отличался самыми тяжёлыми природно-климатическими условиями, особенно продолжительными и холодными зимами. За исключением северного Причерноморья, на котором древние греки основали свои колонии, он нигде не осваивался ни древними греками, ни римлянами, ни Византийцами. Его освоение началось только во второй половине первого тысячелетия нашей эры, когда к местным восточнославянским племенам стали постоянно попадать из Византии и Западной Европы железные и стальные орудия труда, а среди племён выделились те, кто усваивал навыки кузнечной работы с железом и сталью. Освоение начиналось у рек и происходило через городские поселения славян, но его целью долгое время было не земледелие, а создание возможностей для пастбищного скотоводства и разделения труда ремесленников, скотоводов, рыбаков и охотников, налаживания товарного обмена между ними, ибо от этого зависело облегчение борьбы за существование. Под влиянием таких жизненных интересов у восточных славян появлялась надплеменная власть вождей, то есть ранняя государственная власть. В Новгороде Великом эта власть развилась настолько, что создала предпосылки для образования княжеской власти. Чтобы укрепить государственные отношения, княжеская власть не должна была иметь родовые связи ни с одним из образующих такие отношения племён, но обязана была в равной степени зависеть от поддержки родовых вождей всех племён, совещаться с ними при принятии любых решений. Либо один из вождей своими заслугами должен был выделиться из родоплеменных отношений и стать признанным героем для нескольких племён, либо подходящего вождя надо было приглашать со стороны. В отсутствии признанного всеми героя первым князем новгородские вожди выбрали родовитого предводителя наёмных варягов, Рюрика. Однако сам образ жизни новгородских племён, в большинстве охотников, рыболовов и ушкуйников вынуждал развивать вечевое самоуправление, подобие самоуправления демоса в полисах Эллады, которое ограничивало княжескую власть, делало её неустойчивой. Поэтому преемник Рюрик князь Олег с помощью новгородских военных отрядов захватил расположенный на Днепре Киев и перенёс свой престол туда, навязав местным славянским племенам более централизованную княжескую власть, связанную с Новогородом Великим особыми договорными отношениями. Это вполне устроило вольнолюбивых новгородцев.