Великий туман - [2]

Взглянув на Кияра из под длинных темно-медных ресниц, Амалу увидела бы необычно бледного худого мальчика с иссиня черными волосами, немного вытянутым и узким лицом, с трогательными скорбными складками в уголках аккуратного рта и взглядом, от которого замирало сердце. Этот взгляд глубоко посаженых и поразительно синих глаз был отрешен и полон невысказанной тоски. Лишь когда Кияр смотрел на Амалу, глаза его смягчались и наполнялись теплотой и безграничной любовью.

Дети любили друг друга той нежной, искренней и бескорыстной любовью, на которую способно только юное и чистое сердце.

Вот и сейчас, сидя на камне у дороги и срывая сухие веточки вереска, Кияр спросил:

– Амалу, а ты знаешь, что стало с твоими родителями?

– Нет, – грустно покачав головой, ответила девочка, – я часто спрашивала об этом у бабушки, но она боится говорить, только плачет, когда думает, что я ее не вижу. Как-то она обмолвилась, что они ушли вот по этой дороге…

– Я тоже уйду по дороге, когда вырасту! Надоело сидеть в этом сером тумане, ждать чего-то и всего боятся! – сердито воскликнул Кияр, и его черные брови молниеносно сошлись на переносице, – Ты пойдешь со мной?

– Конечно, – улыбнулась Амалу, и завела любимый их разговор, – Как ты думаешь, что там за серыми горами?

– Наверно замок и другое, хорошее Королевство, где много детей и дети живут с родителями. Эх, сбежать бы отсюда! Мы бы могли стать бродячими цыганами и объехать целый свет!

– Да… Поскорей бы вырасти и отправиться в путешествие! – воскликнула Амалу, мечтательно вскинув глаза к затянутому тучами небу. – Думаешь, нам удастся найти родителей?

– Не знаю… Почему они оставили тебя и не вернулись? А кто мои родители? И что с ними стало? – Кияр угрюмо чертил на земле неведомые символы.

– Не знаю, – тоскливо вздохнула Амалу, и две слезинки скатились по щекам на песок.

– Прости, Амалу, не плачь, – Кияр нежно отвел с лица девочки пушистые волосы и удивленно провел пальцами по слезным дорожкам на лице, оставляя черный след. – Давай лучше представим, какими мы будем, когда вырастем?

Взявшись за руки, они отправились домой. Домик, где Амалу жила со своей бабушкой, стоял в стороне от главной дороги, там, где серые скалы подбирались ближе. Домик был невысокий, но уютный с черепичной крышей и большими окнами, чтобы солнечный свет прогревал широкие подоконники с вышитыми подушечками. Но поскольку сейчас солнца не было, окна были занавешены плотной тканью, а расшитые цветами подушечки были единственным напоминанием о роскошном цветнике перед домом.

– Ну, когда я вырасту, то стану прекрасной, как принцесса, – сказала Амалу, пиная выбившуюся из дороги гальку, – мы уедем по дороге через горы, и ты будешь биться за мою благосклонность на всех турнирах, – и она хитро скосила глаза на Кияра, наблюдая за его реакцией.

– Ну, ты и так ко мне благосклонна, – уверенно хмыкнул Кияр.

– Вообще-то благосклонность прекрасной дамы необходимо завоевать, так во всех книжках написано! – от обиды щеки Амалу раздулись, как у лягушки. – Вот возьму и стану благосклонной к кому-нибудь другому! – и она показала Кияру язык. – И потом я буду такая прекрасная, в красной юбке и похожая на цыганку, меня все будут любить! – книжка про бродячих цыган, была любимой у Амалу. Заточенной в сером Королевстве, ей казалось, что лучше бродячей, шумной, веселой цыганской жизни и придумать нельзя.

– Но больше всех ты все равно будешь любить меня, правда? – миролюбиво заметил Кияр и снова взял Амалу за руку.

– Конечно, – сразу сдавшись, улыбнулась Амалу.

– Ты же знаешь, ради тебя я бы разыскал и сразился с самим Удром!

– Ой, не говори так, пожалуйста! А если он тебя победит? Я этого не переживу, – Кияр довольно улыбнулся, и дети наперегонки бросились к дому.

Дома их как всегда ждал сытный обед из разваренных пшеничных зерен и козьего сыра. Распаренная каша так и лучилась от кусочка сливочного масла, растекавшегося из середины. Проголодавшиеся дети быстро съели ее. До вечера было еще далеко, и они принялись разбирать небольшую библиотеку. Рассматривая красивые и необычные картинки, дети уговорили бабушку, вяжущую длинный, теплый и пушистый плед у камина, в сотый раз рассказать им предания древности про доблестных воинов и их прекрасных воительниц, про неведомые и чудесные края, про сказочных созданий, населявших этот мир! Переворачивая страницы книги о цыганах, Амалу вновь увидела полюбившуюся ей картинку – юная цыганка с огромной розой в распущенных, буйных волосах кружилась в вихре неистового танца.

– О, как она красива! Как я хочу быть похожей на нее! – воскликнула девочка, зачарованно глядя на розу в волосах танцовщицы.

– Я обыщу все Королевство и найду такую же розу для твоих мягких волос! – Кияр немного смутился, он еще ни разу не говорил Амалу, как она ему нравится, и как он любил ее нежные и пушистые, мягкие волосы, которые пахли так дивно. Иногда, когда они совершали свою ежедневную вылазку на камень у пустоши, Кияр перебирал пряди Амалу, он с удовольствием пропускал их через пальцы и чувствовал, как запах этих волос успокаивает его. Конечно же, не для того они целый день сидели на камне, чтобы заплетать косы! Они ждали, ждали безнадежно и непрестанно, что вот сейчас раздастся цокот копыт или гомон веселых голосов, это люди придут спасти их, снять грозное проклятье, вернуть им любимых родителей. Но лишь холодный ветер с гор шелестел сухим вереском…