Великий сон - [17]

Стоя рядом, мы смотрели друг на друга. Она старалась удержать улыбочку, но лицо не слушалось. Улыбка исчезла, как вода в песке, и бледная кожа под тупыми, расширенными глазами была гладкой, натянутой. Белый язык облизывал уголки губ. Красивая, избалованная, не очень умная девушка, ступившая на очень-очень скользкий путь, и никто не вмешался. К черту этих богачей! Какое мне до них дело. Отодвинув несколько книг, я уселся на край письменного стола, разминая сигарету. Закурив, я сквозь дым молча созерцал деятельность зубов и пальца Кармен, стоявшей передо мной с видом напроказившейся школьницы.

— Что вы здесь делаете? — спросил я наконец.

Она потянула полу пальто и промолчала.

— Что вы помните из вчерашнего вечера?

В глубине ее глаз мелькнуло что-то хитрое.

— Что я должна помнить? Вчера вечером я была больна. Лежала дома.

— Черты лысого вы лежали.

Она быстро захлопала глазами.

— До того, как вы попали домой, — начал я. — До того, как я отвез вас. Здесь. В этом кресле, на этом оранжевом столе. Помните хорошо.

Лицо ее постепенно заливалось краской. Уже кое-что. Оказывается, умеет краснеть. Вокруг серых зрачков сверкнули белки. Она напряженно сосала палец.

— Это… были вы? — прошептала она.

— Я. Что из всего вы помните?

— Вы из полиции?

— Нет. Я друг вашего отца.

— Не из полиции?

— Нет.

Она тихонько вздохнула.

— Чего… чего вы хотите?

— Кто его убил?

Плечи приподнялись в пожатии, но в лице ее ничего не дрогнуло.

— Кто еще… знает?

— О Гейджере? Не знаю. Полиция — нет, иначе была бы уже здесь. Может, Джо Броди.

Это был удар наугад, но попал в цель.

— Джо Броди! Он!

Мы оба замолчали. Я сделал несколько затяжек, она обгладывала палец.

— Только ради Бога, не начинайте выдумывать, — опять приступил я. — Здесь не помешало бы толики старомодной простоты. Его убил Броди?

— Кого?

— Гос-споди! — завопил я.

Она притворилась оскорбленной — подбородок вздернулся на два сантиметра.

— Да, — торжественно произнесла она. — Это сделал Джо.

— Почему?

— Не знаю. — Она покачала головой, убеждая себя, что не знает.

— Вы его часто видели в последнее время?

Ее руки упали, как два белых стебля.

— Только раз или два. Я его ненавижу.

— Значит, знаете, где он живет?

— Да.

— Вы больше не любите его?

— Ненавижу!

— И поэтому хотите впутать его в историю?

Опять пустое лицо. Я действовал слишком напористо, но с ней невозможно иначе.

— Вы готовы сообщить полиции, что убийца Джо Броди? На лице мгновенно проступила паника.

— В том случае, правда, если мне удастся скрыть существование фотографии с обнаженной мисс Стернвуд, — язвительно добавил я.

Она захихикала. Меня охватило отвращение: если бы заплакала, бросилась в истерике на пол, это было бы естественно. А она лишь хихикнула. С самого начала это была страшнейшая мерзость. Позволила сфотографировать себя в виде голой Изиды, кто-то об этом разнюхал, кто-то прихлопнул Гейджера у нее на глазах, а она была пьяна в стельку, как делегат на съезде ветеранов, и все это огромная дьявольская мерзость. А теперь — хихикает. Великолепно! Хихиканье становилось громче, проникало в углы комнаты, как крысы сквозь деревянную панель. Похоже, приближается истерика. Соскользнув со стола, я подошел к ней и дал оплеуху.

— Как вчера вечером. Мы с вами вдвоем — настоящая сенсация. Рейли и Стернвуд, — сообщил я. — Парочка комиков, дело только за автором.

Хохот прекратился, но пощечина подействовала на нее не больше, чем вчера. Похоже, все ее приятели рано или поздно кончали тем, что давали ей затрещины. Их можно понять. Я снова уселся на стол.

— Вас зовут не Рейли, — объявила она серьезно. — Ваше имя Филипп Марлоу. Вы частный детектив. Вив мне все рассказала, даже визитку вашу показывала. — Она поглаживала ударенную щеку, улыбаясь мне, словно ей со мной было ужас как хорошо.

— Значит, все-таки помните, — сказал я. — Вернулись сюда искать ту фотографию и не попали в дом. Не так ли?

Она поиграла подбородком, напялила обольстительную улыбку, обрабатывала меня глазами — затягивала в сеть. Через минуту мне полагалось издать индейский клич и потребовать, чтоб сбежала со мной в Юму.

— Снимочек уже тю-тю, — сказал я. — Вчера вечером я уже искал его, прежде чем отвезти вас домой. Наверно, взял Броди? А вы не дурачите меня с этим Броди?

Она с важным видом отрицательно покрутила головой.

— Ладно, — сказал я. — Выбросьте это из головы. Не говорите ни одной живой душе, что вы здесь были вчера или сегодня. Даже Вивиан. Просто забудьте, что были тут. Предоставьте это Рейли.

— Ваше имя не… — начала было она, потом замолчала и опять закивала, как бы соглашаясь с тем, что я сказал, или с тем, что ей только что взбрело на ум. Глаза сузились и были такие же темные и пустые, как эмаль на стойке в кафе. Что-то ей все-таки на ум взбрело.

— Мне пора домой, — сообщила она безмятежно, словно мы были на чаепитии.

— Понятно.

Я не тронулся с места. Она наградила меня еще одним соблазнительным взглядом и шагнула к выходу. Рука ее уже легла на дверную ручку, когда мы оба услышали шум подъезжающей машины. Она вопросительно посмотрела на меня — я пожал плечами. Машина остановилась точно перед домом. Лицо Кармен исказилось ужасом. Послышались шаги, и у входа позвонили. Кармен, продолжая сжимать ручку, трясясь от страха, через плечо смотрела на меня. Звонок раскатился продолжительной трелью и умолк, потом послышалось, как в замок вставили ключ. Отскочив от двери, Кармен застыла как соляной столп. Дверь распахнулась. Вошел мужчина, удивился при виде нас и спокойно, холодно стал разглядывать.