Великий санный путь - [40]

В числе наиболее ходовых амулетов, считавшихся и наиболее ценными, были: морская ласточка - смелый и уверенный пловец; нога кайры, делающая мужчину искусным гребцом в каяке, голова и когти ворона, обеспечивающие долю в охотничьих добычах, ибо ворон умеет всегда вовремя явиться к дележу; оленьи зубы, зашитые в одежду, создают хорошего охотника за оленями; пчелиная матка, со всем своим роем зашитая в лоскут кожи, дает человеку светлую голову; муха наделяет неуязвимостью, так как очень трудно пришибить муху; водяной жук закаляет височную кость. Одним из немногих собственно женских амулетов была чешуйчатая полоска лососьей кожи, дающая способность шить частыми и ровными стежками.

* * *

Мы с Подошвой запаковали амулеты как можно тщательнее. Перед тем я занес в свою записную книжку все, что узнал об их значении. Выступить решено было на следующее же утро с зарей, но мы не рассчитали, что старый заклинатель в последнюю минуту вмешается в дело со всем своим авторитетом оракула.

Ночная тьма уже готовилась, уступить место предрассветной дымке утра, когда мы услыхали похрустыванье снега и людские голоса. Это был старый заклинатель. Он велел своему сыну подвезти себя на санях к нашей хижине и желал поговорить со мной. Он явился к нам, когда мы сидели за своей скромной утренней трапезой, и объяснил мне, что, доверяя впечатлению, которое я произвел на него, он сам был в числе людей, пославших своих детей и внуков ко мне продать амулеты. Товары белого человека - редкость в здешних местах, но если даже наши рассуждения насчет амулетов безусловно правильны, все же амулет есть амулет, это истина незыблемая. Из всего, что я рассказывал им о совершенных мною дальних поездках и о многих племенах, которые я посетил, ясно, что я обладаю особой силой, делающей меня способным на такие подвиги. Сила человека прежде всего сказывается в росте и обилии его волос; так вот, он предлагает мне отвратить гнев необузданных духов от здешних жителей, наделив прядью волос каждого, кто продал мне свой амулет!

* * *

Я сразу признал его правоту, но сослался на зимние холода и на неудобство выехать из стойбища совсем лысым. Мы поладили на том, что лишь отдавшие мне наиболее ценные амулеты имеют право получить от меня по прядке моих волос. А так как части одежды человека тоже могут считаться амулетами (что и старик признал правильным), то я, кроме волос, поделюсь еще своей старой шубой и рубашкой. Этим все были удовлетворены, и старик, которого звали Иткилик, все утро раздавал людям лоскуты моей шубы и рубашки, проверяя вместе со мной по моей записной книжке, кто что дал. И лишь за самые ценные амулеты выдавал он по клочку моих волос, отрезая их довольно чувствительным для меня образом, так как нож у него был тупой, а ножниц в стойбище вообще не знали.

Когда, наконец, все эти церемонии были закончены, внешность моя не совсем отвечала тем идеалам, которые ставят себе наши парикмахеры, подстригая джентльмена!

Около полудня нам удалось-таки выбраться. Нас провожали громкими напутствиями, которые говорили мне, что я не только приобрел здесь единственную в своем роде коллекцию, но и друзей, оставшихся в убеждении, что я отдал больше, нежели получил сам.

2.3. У собак каникулы

23 мая я простился с Гагой, который отправился с нашими коллекциями на полуостров Кент; туда и обратно было 120 км. Сам же я с Арнарулук, то есть Малышкой, собрался ехать к эскимосам уткухикьялингмиут, жившим около Большой Рыбной реки, к самому неизвестному из всех эскимосских племен.

Мне говорили, что ближайшие стойбища находятся около Итивнарьюка у озера Франклин. Туда от снежных хижин нетсиликов было не больше 250 километров по слегка подмерзшему весеннему снегу. Выходила не экспедиция, а небольшая экскурсия. На каждой стоянке мы наблюдали стада оленей; словно потоком живого провианта текли они к северу, спокойные, довольные, пощипывая мох, наслаждаясь прохладой открытых равнин. А на льду на солнце лежали тюлени в ленивой дреме. В шесть дней мы добрались до речной дельты, где тонкая наледь пути вдруг сменилась бездонным глинистым месивом. Река готова была вскрыться, по берегам тянулась голая земля; приходилось спешить, чтобы быстро надвигавшаяся весна не отрезала нам обратного пути. Стойбища оказались как раз там, где мы ожидали их найти, а мы провели восемь весьма интересных дней у этих континентальных эскимосов численностью 164 человека, разделенных на 3 стойбища. Держась преимущественно около рек и озер, они живут исключительно охотой на оленей и ловом форелей; условия их существования поэтому совершенно те же, что и вышеописанных континентальных эскимосов. Быстро пролетела эта богатая содержанием неделя, и мы пустились в обратный путь, сначала по реке, потом опять через глинистую бездорожную дельту.

* * *

По рыхлому снегу и глубоким лужам талой воды медленно двигались мы через пролив Симпсон и 13 июня выбрались на остров Кинг-Вилъям у Малеруалика, где должны были по уговору встретиться с Гагой по его возвращении с полуострова Кент. Гаги, однако, здесь не оказалось, зато мы встретили старых знакомых: Белого с его двумя молодыми женами, к которым прибавилась еще третья Сакитаит - "Та, что заставляет сворачивать с пути". Она была замужем за спутником Гаги, но на время долгой отлучки мужа перешла к Белому вместе с детьми и всем хозяйством. Таков обычай в здешних местах. Кроме Белого, был тут еще человек до имени Иткилик - "Индеец", который прибыл со всей своей семьей с северных берегов острова Сомерсет у пролива Белло, где провел несколько лет. С такими-то людьми мне и хотелось встретиться, и так как я одновременно получил подтверждение, что все племя нетсиликов, живущее в стойбищах между полуостровом Аделаида и перешейком Бутия, соберется для рыбной ловли на остров Кинг-Вильям, то я, наконец, решил про себя, что умнее всего будет остаться тут на все лето.