Великий путешественник - [18]

По уверению местных жителей, в горах Алтынтаг и в пустынях к востоку от Лобнора водились дикие верблюды. Путешественники отправились за ними на охоту. Однако, пройдя более 530 км вдоль гор и в самих горах, они за сорок дней встретили всего одного дикого верблюда, да и того, к сожалению, добыть не удалось. Зато Пржевальский обследовал северный склон этого неизвестного науке хребта на протяжении 300 км к востоку от Чархалыка, сделал топографическую съемку местности и астрономические определения пунктов. Удалось установить, что этот огромный хребет (длиной около 800 км, по позднейшим исследованиям, и высотой до 6161 м), а точнее, горная цепь, является северной окраиной Тибетского нагорья. Алтынтаг круто обрывается к Кашгарской равнине и более полого, по рассказам проводников, снижается на юг, к Цайдамской впадине. Из-за недостатка времени и сильных морозов Пржевальскому на этот раз не удалось пересечь Алтынтаг. Это он сделал ровно через восемь лет, во время своего четвертого центральноазиатского путешествия.

Но уже в январе 1877 г. в результате исследования было установлено, что граница Тибета расположена на 300 км севернее, чем ее изображали ранее.

Здесь, в горах, Пржевальский встретил Новый 1877 год. Через две недели он записал в дневнике:

«15 января. Сегодня исполнилось десятилетие моей страннической жизни. 15 января 1867 г., в этот самый день, в 7 часов вечера, уезжал я из Варшавы на Амур. С беззаветной решимостью бросил я тогда свою хорошую обстановку и менял ее на туманную будущность. Что-то неведомое тянуло вдаль на труды и опасности. Задача славная была впереди; обеспеченная, но обыденная жизнь не удовлетворяла жажде деятельности. Молодая кровь била горячо, свежие силы жаждали работы. Много воды утекло с тех пор, и то, к чему я так горячо стремился, — исполнилось. Я сделался путешественником, хотя, конечно, не без борьбы и трудов, унесших много сил…»[26]

5 февраля Пржевальский со спутниками вернулся в Чархалык. Они сразу же выступили на Лобнор, чтобы наблюдать там весенний перелет птиц, и почти весь февраль и две трети марта экспедиция провела на берегу Лобнора.

Во время перелета на этом озере собираются миллионы плавающих птиц, особенно уток. Основной перелет пришелся на 8 — 22 февраля, а к 12 марта он в основном закончился. Пржевальский отмечает, что ранний весенний пролет был очень богат по массе птиц, но беден по количеству видов — их он насчитал 27. Господствовала же утка шилохвость.

На Лобноре Пржевальский занимался не только орнитологическими наблюдениями. Начальник конвоя Заман-бек привык к членам экспедиции и стал предоставлять им больше свободы в передвижениях. Воспользовавшись этим, Николай Михайлович знакомится с жизнью местного населения — каракурчинцев, а главное, производит глазомерную съемку низовьев Тарима и самого озёра Лобнор — этого редкого феномена природы.

Лобнор — огромное бессточное озеро-болото в восточной части Таримской впадины. Сообщение Пржевальского об определении положения Лобнора и описание озера вызвали в научном мире длительную и оживленную полемику. Известный немецкий геолог и географ Фердинанд Рихтгофен, исследователь и знаток Китая, высоко оценив труды Пржевальского по изучению Центральной Азии, отметил, однако, что под именем Лобнора Пржевальский описал, видимо, другое озеро, так как по китайским картографическим материалам Лобнор должен быть значительно севернее.

Для решения вопроса о местоположении Лобнора в конце XIX и начале XX в. предпринимался ряд экспедиций. В результате исследований выяснилось, что Лобнор — одно из «блуждающих озер» Центральной Азии, положение которого определяется в основном миграцией главного русла Кончедарьи.

В своих утверждениях правы оказались оба — и Пржевальский, и Рихтгофен. В средние века Лобнор находился там, где его указывали старинные китайские источники. Во время путешествий Пржевальского он оказался значительно южнее, а древнее озеро Лобнор исчезло. В 1923 г. вновь произошло резкое изменение гидрографии в Таримской впадине. Кончедарья вернулась в старое сухое русло. Северо-восточнее Лобнора, открытого Пржевальским, возродился Лобнор китайских карт. Расположенный же в 100 — 150 км Лобнор Пржевальского превратился в обширные солончаки и тростниковые болота. Остатками его является озеро Кара-Кошун, куда впадает река Черчен, а в многоводные годы и Тарим.

Как пишет Э. М. Мурзаев, на примере рек Кончедарьи и Тарима «и оз. Лобнор перед нами любопытнейший случай жизни рек, их бесконечной борьбы друг с другом, ведущей к перехватам воды, изменению гидрографической сети и даже местоположения конечных бассейнов».[27]

Пребывание на озере Лобнор ознаменовалось наконец и приобретением очень ценных трофеев — шкур и черепов диких верблюдов. До путешествия Пржевальского в литературе встречались сообщения путешественников, что в пустынях Центральной Азии водится двугорбый дикий верблюд, но доказательств этому не было. 10 марта к Николаю Михайловичу вернулись охотники, отправленные им еще в конце января на поиски дикого верблюда. Они привезли шкуры и черепа трех верблюдов, добытых на окраине пустыни Кумтаг, к востоку от Лобнора. Через несколько дней Пржевальский приобрел еще одну шкуру самца дикого верблюда, убитого на нижнем Тариме.