Великий перелом - [34]

После секундного колебания Пенни Саммерс повторила, как эхо:

— За гибель ящеров! — и тоже отпила пива.

Теперь она все делала тихо и медленно. При побеге из Лакина ее отца изрубили в куски у нее на глазах. С тех пор она никак не могла опомниться.

Официантка обошла стойку и стала длинной вилкой накладывать куски баранины на тарелки.

— Ешьте, люди, — сказала она. — Ешьте как следует — неизвестно, когда вам снова выпадет такой шанс.

— Что правда, то правда, — сказала Рэйчел Хайнс и набросилась на баранину с ножом и вилкой.

Ее голубые глаза загорелись, когда она проглотила большой кусок. Она тоже изменилась после побега, но не ушла в себя, как Пенни. Теперь она носила ту же форму цвета хаки, что и Ауэрбах, только вместо капитанского значка на ней был один шеврон. Она стала неплохим солдатом, научилась ездить верхом, стрелять, не слишком много болтала, и остальные кавалеристы отдавали ей должное тем — и это было истинным комплиментом, — что по большей части относились к ней, как к мальчику.

Она вонзила зубы в мясо, нахмурилась и переложила вилку в левую руку, чтобы воспользоваться ножом.

— Как поживает палец? — спросил Ауэрбах.

Рэйчел посмотрела на свою руку.

— По-прежнему отсутствует, — доложила она и протянула руку так, что он мог рассмотреть промежуток между средним пальцем и мизинцем. — Этот сукин сын сделал мне так больно, что я обезумела. Но думаю, что могло быть и похуже, по-настоящему я не пострадала.

Немногие люди, которых знал Ауэрбах, могли бы говорить о ранении так безразлично. Если бы Рэйчел родилась парнем, то была бы лучше большинства из них.

Ауэрбах сказал:

— Предположительно этот Ларссен перебегал к ящерам с материалом, о котором они вроде бы не знают. К тому же он убил двух человек. Когда мы его схватили, то, что он нес, оказалось при нем. Жаль только, что и мы понесли потери, когда охотились за ним.

— Интересно, что такое он знал? — задумалась Рэйчел Хайнс.

Ауэрбах пожал плечами. Его солдаты неоднократно задавали тот же вопрос, когда получили приказ из Денвера поймать Ларссена. Он не знал ответа и мог делать только очень приблизительные предположения, которыми не делился с подчиненными. Некоторое время назад он возглавлял кавалерийский эскорт, который доставил в Денвер Лесли Гровса, и Гровс перевозил груз — он не говорил, что именно, — с которым обращался бережней, чем со святым Граалем. Если это не имело отношения к атомным бомбам, которые пару раз сбросили на ящеров, Ауэрбах был бы очень удивлен.

Пенни Саммерс сказала:

— Я потратила много времени в молитвах, чтобы все вернулись с задания целыми. Я делаю это каждый раз.

— Это не самое худшее из дел, — сказал Ауэрбах, — но выходить наружу, чтобы готовить еду, ухаживать за ранеными или делать еще что-то по вашему желанию, тоже не вредно.

С тех пор, как Пенни попала в Ламар, она проводила большую часть времени в маленькой меблированной комнатке перенаселенного жилого дома, размышляя и перечитывая Библию. Вытащить ее на ужин с бараниной было своего рода достижением.

По крайней мере, так он думал, пока она не отодвинула тарелку и не сказала:

— Я не люблю баранину. У нее странный вкус, и она очень жирная. В Лакине мы ее почти не ели.

— Вам надо поесть, — сказал ей Ауэрбах, зная, что это прозвучало по-матерински. — Просто необходимо.

И правда: Пенни была тонкой, как прутик.

— Эй, это все-таки еда, — сказала Рэйчел Хайнс. — Я теперь не возражаю даже против свеклы. Я просто ем все подряд, я перестала беспокоиться о диете после того, как надела форму.

Форма сидела на ней так, что армейские бюрократы, которые ее разработали, могли бы только удивляться. И она вовсе не была полной. Если бы она не относилась ко всем окружающим совершенно одинаково, то половина людей в отряде передралась бы за нее. Были моменты, когда сам Ауэрбах боролся с соблазном. Но даже если бы она и проявила к нему интерес, это создало бы массу проблем.

Он снова взглянул на Пенни. За нее он тоже считал себя ответственным. А переживал за нее даже больше. С Рэйчел — что вы видите, то и есть, он не мог себе представить, чтобы она что-то скрывала. Что касается Пенни, у него возникло ощущение, что под ее теперешним несчастьем скрыто нечто иное. Он пожал плечами. Возможно, опять разыгралось воображение. И не в первый раз.

К его удивлению, она снова взяла тарелку и начала есть, без особой охоты, но с такой настойчивостью, будто заправляла автомобиль. Он промолчал, чтобы ничего не испортить.

Рэйчел Хайнс встряхнула головой. Она уложила волосы в короткий пучок, чтобы он лучше помещался под каской.

— Сбежать, чтобы передать наши секреты ящерам! Я не могу представить этого, но это факт. И множество людей в Лакине неплохо относились к ящерам, как будто они были новыми членами совета графства или что-то в этом роде.

— Это правда!

Лицо Пенни Саммерс перекосило выражение свирепости и жестокости, Ауэрбах не видел такого со времени прибытия в Ламар.

— Джо Бентли из универсального магазина, так вот он подлизывался к ним из-за своих товаров, и когда Эдна Уилер как-то обозвала их тварями с вытаращенными глазами, которых только на ярмарке уродов показывать, разве он не побежал к ним — так быстро, как только несли ноги? А на следующий день их с мужем и двумя детьми вышвырнули из дома.