Великий обман. Выдуманная история Европы - [79]
Есть еще и осовремененные латинские переводы Дидахе (X в., северная Франция), но я уверен, что если только удастся организовать исследовании этих документов, обман немедленно откроется.
Текст Дидахе демонстрирует знакомство с Евангелием от Матфея, написанным предположительно не ранее 1050 года. По крайней мере, с этой точки зрения датировку Иерусалимского кодекса можно смело принимать за время создания Дидахе: 1056 год.
Другие «неканонические» писания: 2-е Послание Климента (его «удостоверял» уже Евсевий) и письмо к Диогенету – еще легче распознаются как изделия XI века. Существует также и третье Послание Климента, написанное в 1170 году в Сирии и там же присоединенное к Евангелию.
С XVII века богословским кругам известно, что Послания Игнатия, Климента и некоторые другие – подделки. И все-таки мирянам они преподносятся как богодухновенное назидание (см. также Детеринг, с. 91 и далее).
Собственно, Послания эти – суть проповеди; интерполяции, в них присутствующие, должны были «прибавлять» им подлинности. Хотя достаточно присмотреться хотя бы к форме, чтобы понять: о подлинности этих Посланий не может быть и речи. Ни в случае «Откровения Иоанна», ни названных выше «авторов», ни самого Павла мы не имеем дела с письмами.
Всех превзошел Павел: в «Послании к Галатам» (6, 11) он предупреждает, что собственноручно писал маюскулами, то есть «заглавными буквами», чтобы подчеркнуть подлинность своих слов. Однако авторитетнейший церковный писатель второй половины II века Юстин ничего не знает о «Посланиях» Павла. Поэтому неважно, писаны ли они маюскулами или минускулами, строчными буквами.
И все-таки иногда – в виде исключения – анализ формы текста помогает дать исходную точку, позволяет определить примерные хронологические ориентиры. Например, нам известно, что в Европе арабские цифры вошли в употребление только с XII века. Как же тогда быть с латинскими манускриптами, содержащими арабские цифры, но датированными X веком (Бишоф, 1979)? При написании истинной истории подобную датировку следует поставить под сомнение.
На уже упоминавшейся берлинской выставке помимо разворота Италы экспонировался пергаментный лист из «Георгик» Вергилия («пятый век»), написанный монументальным шрифтом («который недолгое время использовался для записи книг, но, в основном, для гравирования надписей на камне»). Разумеется, речь идет, как всегда, об экземпляре единственном и неповторимом [164].
Так что вдумчивому критику, за исключением таких вот редких исходных точек, буде он захочет проверить датировку той или иной рукописи, следует все же исходить из ее содержания. Вот еще один пример: проанализировав образ Иуды Искариота, можно приблизиться к пониманию личности его авторов. Иуда «назначается» ответственным за всех евреев, которые убили Божьего сына. При этом важную роль играют высказывания жертвы, например, что лучше пусть умрет один человек, чем погибнет весь народ. Избранный – это что-то вроде короля на один день, театрального персонажа, жертвы, которой в качестве проводника к жертвеннику дан Иуда. Во всем этом чувствуется стилизация усвоенных восточных идей и в то же время открещивание от них, которому придан драматургический характер. Классический проводник к жертвеннику становится сопроводительной жертвой из скифского погребального ритуала; Иуда целующий становится Иудой – самоубийцей. Перекроем сцену социологическим задником XI века с первыми преследованиями евреев в рейнских городах, и мрачная драма Иуды станет нам понятнее [165].
Кроме уже названных манипуляций, отметим еще и следующий часто употребляющийся трюк: взаимное цитирование. Якобы один античный автор знаком с сочинениями другого античного автора, продолжает их и пишет о них. Но ведь в настоящей литературе далеко отстоящего от нас времени, если таковая вообще существует, – это не правило, а, скорее, исключение.
Типичный пример «взаимного цитирования»: в «Иудейских древностях» (20,7,2) Иосиф пишет о правителе Феликсе и Симоне Маге. Эти сведения подтверждаются Тацитом («История», V, 9) и в «Деяниях Святых Апостолов» (24; 24-26). Такие перекрестные ссылки не только крайне подозрительны, но и смешны, если учесть, что Тацит и Иосиф (которые были призваны «удостоверять» Святого Луку из «Деяний») признаны фальсификациями.
«Взаимоудостоверение» церковных текстов, кстати, совершалось лишь фрагментарно. Сначала никто не знал, что нуждается в подтверждении, так как текстов подобного рода вовсе не существовало. Часто оставляли пустые места для последующего заполнения, и некоторые так и не были заполнены, как, например, списки трудов отцов церкви. Теперь утверждается, что труды эти утеряны. Понятно, только не очень правдоподобно.
Глава 11. РАННИЙ ИСЛАМ
Выдающийся испанский ориенталист Асин Паласиос (1931, с. 25), нося священнический сан, вынужден был с особой тщательностью (чтобы не вызвать церковного осуждения) подбирать формулировки, называя факторы, приведшие, по его мнению, к возникновению ислама. К его словам я рекомендую серьезно прислушаться. Он называет три основных течения, которые в ориентальной атмосфере географического пространства между Египтом и Персией сыграли роль повивальной бабки младенца по имени ислам:
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.