Великий мертвый - [39]

— Сеньор! Сеньор! — влетел в его каюту штурман. — Крепость!

— Индейская? — вскочил, протирая глаза Пинеда.

— Нет, сеньор, наша, кастильская!

Пинеда охнул и выбежал на палубу.

— Матерь Божья!

Высоченный частокол, рвы, подъемные мосты, амбразуры для артиллерии — даже в неверном свете утренних сумерек, было видно, как же великолепна эта крепость.

— Я думаю, это Эрнан Кортес, сеньор, — зачастил штурман. — Больше некому.

— Лишь бы не португальцы, — прищурился Пинеда и принял у штурмана карту. — М-да… похоже, что это Кортес.

Известия о сказочно богатой добыче, взятой Кортесом, пошли гулять по всей Ямайке сразу же после того, как его каравеллы привезли на продажу рабов, но вовсе не из-за рабов. Просто кто-то из матросов неосторожно сбыл здешнему идальго фигурку танцующей обезьянки в полторы пяди длиной — из чистого золота.

Понятно, что фигурка вмиг оказалась на столе у губернатора Ямайки Франсиско де Гарая, и уже через день Гарай вызвал к себе Пинеду.

— Пристроишься в хвост, — только и сказал губернатор.

— Не позволит, — с сомнением покачал Пинеда.

— А голова у тебя на что? — язвительно усмехнулся губернатор. — И потом, патент у меня есть; если что пойдет не так, покажешь…

Пинеда криво улыбнулся. Выданный Гараю патент Его Величества на открытие и колонизацию земель касался только тех земель, что расположены к северу от реки Сан Педро и Сан Пабло. В любом ином краю Пинеда будет вне закона, и армада Кортеса из одиннадцати судов имела полное право оказать вооруженный отпор трем его каравеллам.

Однако соблазн был так велик, а слухи — особенно после доставки на Кубу каких-то особенно превосходных рабов — столь умопомрачительны, что Пинеда рискнул. Едва основав на реке Пануко небольшой городок, он со всеми предосторожностями отправился вдоль побережья и вот, на третьи сутки, отыскал. Но какое решение принять, пока не знал.

Собственно, вариантов было два, но первый — самый лучший — отпал сам собой, как только Пинеда увидел эту крепость. Оставалось высылать парламентеров и навязывать товарищеское соучастие в «разработке» этой немыслимо богатой «золотой жилы».

«Лишь бы он согласился на совместное капитанство, — подумал Пинеда. — А уж потом я найду способ его отодвинуть…» Судя по слухам, Кортес крепко рассорился с Веласкесом как раз перед отплытием, а значит, на покровительство Кубы висельник Эрнан может теперь даже не рассчитывать.

— Санта Мария! Они нас увидели!

Пинеда прищурился и удовлетворенно хохотнул. Весь берег у крепости буквально переливался огнями факелов, а на тонком, еле заметном на фоне бледного утреннего неба шпиле взвился приветственный флаг.

— Кажется, дело выгорит, — мурлыкнул под нос Пинеда и повернулся к штурману. — Армаду ставим на рейд. Всем готовиться к высадке.

Палубы всех трех каравелл загрохотали от топота десятков ног, на мачтах взвились сигнальные флажки, а едва Пинеда отправился в каюту — облачиться в парадное платье, в дверь снова ворвался штурман.

— Сеньор! Вы должны это видеть!

— Что там еще?! — раздраженно отозвался Пинеда и, на ходу застегивая камзол, выбрался наружу. — Ну?

— Посмотрите вон туда, — указал штурман.

Пинеда пригляделся, и ничего не увидел.

— Где?! Куда смотреть?

— Да, вон же, вон!

И в этот миг солнце, самым краешком своим, вышло из-за холмов.

— А это еще что?!

У берега, омываемые пенистыми волнами, стояли каравеллы.

— Раз… два… три… — считал штурман. — Санта Мария! Все одиннадцать!

Пинеда растерянно моргнул. Он и сам уже видел, что здесь, по ватерлинии вросшая в песок и уже порядком разбитая прибоем, стоит вся армада Кортеса.

— Господи! Кто мог сделать такое? — выдохнул штурман.

Внутри у Пинеды все оборвалось.

— Всем назад! — заорал он. — Отменить высадку! Немедленно назад!

Кроме капитана армады Эрнана Кортеса, правом уничтожить суда, отрезая все пути к отступлению, не обладал никто. И Пинеда уже представлял себе, что ждало бы его флот, а затем и его самого, если бы он поверил призывным береговым огням.

* * *

Кортес двинулся вдоль берега вслед за судами Пинеды немедленно. Он знал, что этот шакал все равно попытается встать на его земле — хотя бы одной ногой. И не ошибся. Уже спустя сутки ему удалось выловить разведчиков Пинеды, и, когда он пригрозил поджарить им пятки, то узнал об армаде главное: на трех судах приплыли двести семьдесят свежих солдат.

Санта Мария! Что только он не испробовал! Под прицелом арбалетов заставил пленных вернуться на берег и махать руками, приглашая всех высадиться. Сам со своими лучшими людьми переоделся в платье ямайских самозванцев, пытаясь захватить отвалившую от капитанской каравеллы шлюпку. Но Пинеда слишком хорошо понял, и что происходит, и с кем едва не связался.

Оставалось возвращаться в Семпоалу — без добычи.

* * *

Когда, спустя четыре дня, круглосуточно бегущие гонцы, сообщили об уничтожении мертвецами всех одиннадцати парусных пирог, Мотекусома не поверил.

— Разведка уверена, что это не хитрость? — принялся он судорожно разворачивать документы. — Может быть, они уничтожили маленькие пироги? Те, что без парусов…

И осекся. На великолепно исполненных рисунках были отображены все этапы, а идущий сбоку текст сухо и точно комментировал происходящее.