Великий Мао. «Гений и злодейство» - [335]
Пэн Дэхуай понимал необходимость вступления для КНР в войну в Корее в создавшихся условиях. Он видел в этом единственный шаг, который был способен сохранить плоды победы Мао Цзэдуна над Чан Кайши на континенте Китая.
Возможно, Пэн Дэхуай был одним из немногих, во всяком случае одним из меньшинства, членов Политбюро ЦК КПК, которые были настроены столь решительно и поддержали первоначальное предложение Мао Цзэдуна о вводе войск в Корею (может быть, Пэн Дэхуай в то время оказался даже смелее Мао Цзэдуна при принятии такого решения, чего ему впоследствии не мог простить Мао Цзэдун). Большинство же членов Политбюро были настроены по-иному. Они больше не хотели войн и считали, что следовало бы сосредоточить усилия на восстановлении и развитии экономики КНР.
Если провести рискованную, как мы хорошо понимаем, параллель с позицией Ленина в момент заключения Брестского мира, то можно сказать, что Мао Цзэдун, как в свое время Ленин (правда, разница была в том, что Ленин выступал за капитуляцию перед военным противником, а Мао Цзэдун за вступление в войну против военных сил, которые фактически давали отпор военной провокации Ким Ир Сена и наказывали Ким Ир Сена и стоявших за его спиной Мао Цзэдуна, да и, в определенной степени, Сталина, за эту провокацию; между Лениным и Мао Цзэдуном было тут и общее: оба действовали во вред интересам своих народов в этих ситуациях), видя, что он остался в меньшинстве по вопросу о войне и мире в связи с войной в Корее, очевидно, пригрозил, что он создаст новую партию и новую армию, и только так, предъявив ультиматум, заставил большинство членов Политбюро в конечном счете согласиться с вводом войск в Корею.
На упомянутом заседании Политбюро ЦК КПК при обсуждении вопроса о вступлении в войну войск КНР, чему было дано название движения за оказание сопротивления США и предоставление помощи Корее (сам этот термин был обманом: США не нападали, а давали отпор провокации с применением военных сил; помощь оказывалась не Корее, а только части корейцев, которые выступали на стороне Ким Ир Сена и частично Мао Цзэдуна, ибо в то время внутри Трудовой партии Кореи еще были люди, ориентировавшиеся на Мао Цзэдуна), были высказаны и иные соображения, отличные от тех, которые предлагали, в частности, Мао Цзэдун и Пэн Дэхуай. При этом члены Политбюро ЦК КПК говорили, что тут следовало бы соблюдать осторожность, так как речь шла о ситуации в целом, об интересах партии и страны в их совокупности. Прежде всего, возникал вопрос о том, окажется ли по силам армии КНР противостоять войскам США, находившимся на территории Кореи, и сумеет ли НОАК эффективно решить корейскую проблему. Во-вторых, хотя и предполагалось, что армия КНР должна была вступить в схватку с американцами не на территории КНР, а в Корее (пусть даже и под именем Добровольческой армии), все равно следовало быть готовыми к тому, что США объявят о вступлении в войну против КНР, а в этой связи американцы по крайней мере могли бомбардировать с воздуха и крупные города КНР, и ее промышленные базы, а также могли нанести силами своих ВМС удар по прибрежной полосе, из-за чего пошло бы прахом выполнение уже вступившего в действие плана экономического строительства. Кроме того, у КНР еще не было ВВС, а США обладали преимуществом в воздухе. Члены Политбюро также утверждали, что в данном случае, принимая решение о вводе войск в Корею, следовало бы заручиться поддержкой и помощью со стороны Советского Союза (оказывалось, что рваться в авантюру Мао Цзэдун мог и сам, и даже вопреки осторожности Сталина, а вылезать из ямы, в которую Мао Цзэдун сам угодил, он не мог без помощи Сталина). А потому желательно было бы выслушать мнение Сталина. В этой обстановке, еще до завершения заседания Политбюро ЦК КПК, Мао Цзэдун отправил Чжоу Эньлая с секретной миссией к Сталину.
Как видно, Мао Цзэдун в этот момент проявлял большие колебания. Сначала он принял решение в начале октября направить войска в Корею, даже сообщил об этом Сталину. Затем он, возможно, сам, не будучи уверен в правильности такого решения, а может быть, под давлением большинства членов Политбюро ЦК КПК, изменил свое мнение, решил не направлять войска в Корею и, для того чтобы объяснить свою непоследовательность Сталину, послал в Советский Союз с секретной миссией Чжоу Эньлая, который должен был сообщить Сталину, что Мао Цзэдун во изменение ранее принятого им решения теперь предпочитает не вступать в войну на Корейском полуострове. По сути дела, Мао Цзэдун поручил Чжоу Эньлаю весьма деликатную миссию. Чжоу Эньлай должен был упросить Сталина взять на себя и только на себя, без участия армии Мао Цзэдуна, решение проблемы, возникшей в связи с военной авантюрой, начатой на Корейском полуострове главным образом Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном, правда с вынужденного согласия и Сталина.
События развивались стремительно и в большой тайне. Чжоу Эньлай с переводчиком Ши Чжэ и шифровальщиком Кан Иминем 8 октября вылетел из Пекина и прибыл в Москву. В то время в Москве находился на лечении Линь Бяо. На следующий же день, то есть 9 октября, Линь Бяо вместе с Чжоу Эньлаем вылетел в Абхазию на дачу Сталина под Адлером. Там их ждали члены Политбюро ЦК ВКП(б).
